Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Для ликвидации банды отделом контрразведки «Смерш» 60‑й армии в село Милятын в ночь с 29 февраля на 1 марта с. г. была выслана оперативная группа в количестве 60 человек, но к моменту приезда опергруппы банда из села Милятын ушла, и подавляющее большинство населения этого села также отсутствовало[548].

Далее следует довольно подробный отчёт о мерах, принятых по уничтожению бандформирований в данном районе, и попутно о поиске участников покушения на командующего. Спрашивается, что же мешало спецслужбам либо до прибытия командующего провести эту операцию, либо даже совместить её с днём приезда? Видно, что в докладной записке Осетров указывает 100–200 бандитов, не решаясь озвучить совсем невероятную цифру в 350 чел., придуманную старшим по рангу после Ватутина политработником Крайнюковым. Осетров также возлагает вину за случившееся на военных, в частности, на генерал-лейтенанта Пухова и генерал-майора Козлова, изменивших маршрут, не обеспечив должное сопровождение командующего фронтом и не оповестив органы «Смерш» об изменении маршрута.

Хотя все «расследователи» работали по горячим следам ЧП, никто не удосужился поговорить с самим потерпевшим и охраной. Кто, как не Ватутин, доподлинно знал всю информацию по характеру боя, выбору маршрута и наличии с ними Хрущёва? Похоже, что с Ватутина взяли расписку о неразглашении информации, так как детали его поездки и ранения никогда не всплывали в рассказах его близких — жены, дочери и внука-историка. Можно предположить, что таким образом была засекречена поездка члена Политбюро, первого секретаря компартии Украины — Хрущёва, чтобы «злые языки» не выстраивали «версии» о том, что Никита Сергеевич сначала отправил Ватутина под выстрел, а потом через явно преступное лечение у себя в особняке — на тот свет. В эту, на первый взгляд не самую вероятную, картину вписывается и уже упомянутый факт из мемуаров Георгия Жукова о том, что он советовал Ватутину отправить вместо себя заместителей. Таким веским аргументом в пользу поездки могло стать желание Хрущёва посетить войска — пообщаться с командующими армий, политработниками, а главное — сопроводить Ватутина в подготовленную западню и отчитаться в Кремль об успешном ходе операции.

Вольно или невольно наиболее правдиво изобразил ситуацию на «поле боя» заместитель начальника управления контрразведки «Смерш» 1‑го Украинского фронта А.М. Белянов. По его сведениям, все машины после начала стрельбы развернулись, и только автомобиль командующего не тронулся с места. Следовательно, Николай Фёдорович должен был выскочить из машины, чтобы пересесть в другую. А это самый благоприятный момент для выстрела для снайпера или кого-либо из группы сопровождения. Но причина остановки автомобиля командующего в акте не названа. Если это обычная неисправность, то должны быть виновные, готовившие машину в дальний путь. Нельзя не заметить, насколько картина «боя» из справки «Смерш» отличается от явной выдумки Крайнюкова, который и после смерти Ватутина, очевидно, ненавидел того, кого предал.

Сквозь общую ложь и недосказанность просочилось ещё одно весьма важное несоответствие воспоминаний «комиссара» фронта и документов «Смерш». Согласно Крайнюкову, «машина с охраной, въехавшая было в село Милятын, быстро дала задний ход». Если передовая машина выскочила из села, то командующий и подавно в него не въехал. Бой, по воспоминаниям, протекал в поле: «Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю». Значит снайпер, тем более в позднее время и при плохой видимости в его версии практически исключён. Тогда как начальник фронтового «Смерш» Осетров, не согласуясь по таким «мелочам» с Крайнюковым, пишет, что «…машины, не подозревая о наличии вооруженной банды, въехали в с. Милятын, где и был «произведен обстрел и ранение т. Ватутина». Аналогично и заместитель начальника «Смерш» Украинского фронта Белянов отмечает: «Примерно в 19.00 29/11—1944 года, в населенном пункте Милятын, машины Военного Совета фронта подверглись нападению вооруженной банды 300–350 человек…»