Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Въехав в одно из сел, машины попали под обстрел бандитско-диверсионной гpynnы бандеровцев. Н.Ф. Ватутин, выскочив из машины, вместе с офицерами вступил в перестрелку, во время которой был ранен в бедро». Имеется следующее примечание: «В первой части тиража настоящего издания этот эпизод был изложен недостаточно точно. (Ред.)»[550]. Таким образом, если в 1‑й части тиража Н.Ф. Ватутин, Н.С. Хрущёв, офицеры и охрана ехали на четырёх машинах, то во 2‑й части того же издания две машины Хрущёва просто исчезли, то есть командующий фронтом уже не прикрывал бегство будущего своего «лекаря».

3. В следующих изданиях мемуаров Г.К. Жукова исчезает «примечание». Обстоятельства ранения Ватутина уже описываются так: «Генерал армии Н.Ф. Ватутин и член Военного совета фронта генерал-майор К.В. Крайнюков 29 февраля в 16 часов 30 минут в сопровождении охраны в количестве восьми человек выехали из штаба 13‑й армии (район города Ровно) в 60‑ю армию (район города Славута) по маршруту Ровно — Гоща — Славута.

В 19 часов 40 минут Николай Фёдорович и сопровождавшие его лица, подъехав к северной окраине села Милятын, увидели толпу людей примерно в 250–300 человек и одновременно услышали одиночные выстрелы, раздавшиеся из этой толпы.

По указанию Н.Ф. Ватутина машины остановились, чтобы выяснить, что случилось. Внезапно по машинам был открыт ружейный огонь из окон домов. Это были бандеровцы.

Н.Ф. Ватутин и охранявшие его лица выскочили из машин и стали прикрывать их отход. Во время перестрелки Николай Фёдорович был ранен в бедро.

Быстро повернув одну из машин, три бойца подхватили Н.Ф. Ватутина, положили его в машину и, захватив с собой документы, направились в сторону Ровно. С ними же уехал К.В. Крайнюков»[551].

По-моему, нетрудно догадаться, почему из мемуаров так резко «выскочил» Хрущёв. В год их выхода (1969 г.) Никита Сергеевич, хотя и был уже несколько лет пенсионером, но команде нового генсека, «дорогого» Леонида Ильича, очень любящего спокойствие, лишний шум был не нужен. Тем более что у Хрущёва в руках была собственная «страшилка» — его мемуары, которые ему, как заправскому диссиденту, удалось переправить на Запад. Более того, он успел дождаться их выхода и через год после положенной в таких случаях травли по лекалам его же времени уйти на вечный отдых. В дальнейшем «возвращать» Хрущёва на место ранения «друга» было равнозначно признанию подлости не только очередного правителя, но и самой системы, неизменно воспроизводящей преступления режима. За этим мог покатиться как снежный ком интерес народа к разоблачению участия Хрущёва и других членов ленинско-сталинского Политбюро в прочих репрессиях, включая и убийство маршала Лаврентия Берии. А главное, мог родиться и совершенно излишний для спокойно сидящих на коммунистических «тронах» представителей верхушки партии вопрос о порочности всей сталинской системы.