Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Хрущёв, как и его сподвижники, считал, что Берия таким образом стремился получить влияние на освобождённых им генералов. В пользу своей версии на июльском пленуме ЦК он говорил о факте игнорирования некоторых «политических» дел (конкретно в этом случае — «грузинского дела») в угоду «работы» с генералами: «После опубликования сообщений о позорном деле «врачей-вредителей», о таком же позорном грузинском деле мною было получено в ЦК письмо от осужденного на 25 лет генерал-полковника Крюкова. Такое же письмо получил и маршал Жуков. Я послал это письмо членам Президиума ЦК, в том числе Берия. Есть и другие осужденные генералы. Берия не брался за разбор этих дел, а что это липа — это бесспорно <…> Я думаю, что Берия не брался за разбор этих дел потому, что хотел «поработать» с осужденными генералами, а потом освободить их. Ведь он освобождал не просто. Он освобождаемым внушал, что это Берия им вернул свободу. Не партия, не правительство — а Берия. Несколько месяцев тому назад был освобожден из заключения генерал Кузьмичев. Может быть, его освободили правильно. Но нужно ли было, освободив его из тюрьмы, сразу же надеть на него генеральский мундир и назначить начальником охраны Правительства? Вряд ли это нужно было делать, а Берия назначил Кузьмичева на этот важный пост. Почему? Потому что Кузьмичев стал тенью Берия, ему нужен был такой человек»[258].

На деле Берия взял курс на кардинальное смягчение режима. Об этом красноречиво говорит приказ «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия»[259]. Естественно, что после политического «предательства» Берии все подобные шаги были объявлены его соратниками как популизм. Ничего другого им, конечно, не оставалось. Почти все они являлись членами сталинского Политбюро, были высокопоставленными пособниками репрессий и прекрасно знали, что в архиве МВД есть материалы на каждого.

Берия первым делом начал чистку МВД. Далеко не все посаженные ещё при Сталине деятели ведомства попали под амнистию. Так, в тюрьме остались начальник «Смерша» Виктор Семёнович Абакумов и глава сталинской охраны (1931–1952) Николай Сидорович Власик. Не вышло практически всё руководство следственной части по особо важным делам бывшего МГБ, посаженное вместе с Абакумовым ещё в 1951 г.

Ошибкой Берии была попытка без должной политической подготовки возбудить уголовное дело на бывшего министра государственной безопасности Семёна Денисовича Игнатьева, при котором раскручивались «Дело врачей» и «Мингрельское дело». Он был другом и ставленником Маленкова[260]. Своими действиями Лаврентий Павлович лишь усугубил своё положение. Но избирательные чистки, когда из тюрьмы выпускались сторонники, а противники сажались, и друзья (Кобулов, Мешик, Деканозов, Влодзимирский — будущие «подельники» Берии) занимали все ключевые посты в МВД, не отменяют того, что благодаря Лаврентию Павловичу свободу обрели более миллиона человек, население ГУЛАГа сократилось наполовину, и была начата реабилитация. К тому же все его действия были единогласно одобрены Президиумом ЦК[261].

Верный избранному пути, Берия пошёл дальше перестановок в МВД и амнистии заключённых. 13 мая он написал Маленкову записку с предложением «упразднения паспортных ограничений в режимных местностях»: «За последние 10 лет по судимости получили паспортные ограничения 3 млн 900 тыс. граждан (из них только за один 1952 год 275 286 человек), которые после отбытия наказания не могут возвратиться в режимные местности, чтобы устроиться на работу или соединиться со своими семьями.