Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

22 октября 1932 г. Политбюро по инициативе Сталина приняло решение о создании на Украине и в Северо-Кавказском крае чрезвычайных комиссий для увеличения хлебозаготовок. На первое направление отбирать хлеб направили Молотова, а на второе послали Кагановича. Хрущёв остался «на хозяйстве» в Москве, готовясь к новому прыжку по партийной лестнице. И хотя членом Политбюро, в отличие от своего шефа, он не был и в ту пору расстрельные списки не подписывал, на пару с Лазарем Моисеевичем, как следует из официально оглашённых итогов кампании, всего из партийных рядов они исключили: по Москве 9975 членов партии (7,5 % общего числа прошедших проверку), по области – 4597 (6,9 %)[4]. Отсчёт участия Хрущёва в репрессиях можно вести с постановления «О чистке партии» от 28 апреля 1933 г.[5]. Ведь исключение из партии нередко означало последующий арест, а иногда и расстрельный приговор. Репетиция «Большого террора» началась.

7 марта 1935 г. 40-летний Хрущёв сменил своего учителя – первого секретаря Московского областного комитета ВКП(б) Кагановича, который был назначен наркомом путей сообщений. Любопытно, что их тандем продолжился и на новом для обоих поприще – прорывной стройке века, а именно на строительстве первого в СССР метрополитена, которому вскоре будет присвоено имя любимца и ближайшего помощника Сталина той поры Лазаря Кагановича. В качестве его правой руки Хрущёв проходил новую стажировку, вместе с ним ежедневно инспектируя главную стройку, решая организационные и технические проблемы, руководя московским городским хозяйством. Но деятельность хозяина области не ограничилась только этими заботами.

17 июня того же года Политбюро утвердило постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) о порядке производства арестов. Пункт 4, к примеру, гласил: «Разрешения на аресты членов и кандидатов ВКП(б) даются по согласованию с секретарями районных, краевых, областных комитетов ВКП(б), ЦК нацкомпартий, по принадлежности, а в отношении коммунистов, занимающих руководящие должности в наркоматах Союза и приравненных к ним центральных учреждениях, по получении на то согласия председателя Комиссии партийного контроля»[6]. То есть без личного согласования с Хрущёвым не могли быть арестованы секретари райкомов, сотрудники аппарата МК ВКП(б). Отношения с руководством НКВД у Хрущёва в период, когда он возглавлял московскую парторганизацию, были прекрасные. Начальником НКВД по Московской области был Станислав Францевич Реденс (1892–1940). «У меня сложились хорошие отношения с Реденсом, и я к нему относился с почтением, хотя, с моей точки зрения, он вовсе не был свободен от недостатков <…> В политическом же аспекте я имел к Реденсу полное доверие»[7], – вспоминал позже Хрущёв. При этом Реденс был женат на старшей сестре Надежды Аллилуевой Анне, и Хрущёв имел возможность встречаться с ним, как официально во время заседаний бюро МК ВКП(б), так и неофициально, на обедах у Сталина, куда Реденс приглашался как родственник.