Полюби меня

Маше меньше всего хотелось слушать ее историю. Что уж такого случилось, не трудно предположить, но там, в приемной уже наверняка был курьер, и ей нужно было быть там же, а не здесь. К счастью, пока ее беременность протекала бессимптомно, кроме дикой усталости, от которой она готова была валиться прямо за дверью компании, не в силах дойти до машины на парковке, ее ничего не беспокоило.

– Понимаешь, мой отец был хозяином «Стройбетона», я ничего не знала, – сквозь слезы начала рассказывать Алина.

Маша услышала характерный звук от встряхнутого пластикового пузырька с таблетками, еще раз, таблетки средних размеров посыпались вниз, прыгая как маленькие мячики по выложенному кафельной плиткой полу и раскатываясь по углам.

– Я училась в Англии и не знала, что эта сволочь… – секретарша сквозь рыдания выругалась, видимо не совладав с собой, выронила банку, которая по примеру, своего содержимого тоже поскакала по ступенькам и выкатилась за дверцу к ногам Машки.

– Разорила его, специально. У него случился инфаркт. И можешь представить, каково мне было, когда я увидела проект?! Детище моего отца в руках этого ублюдка!

От неожиданности Машка рефлекторно подняла пустую банку. Надпись гласила, что у руках у нее сильное снотворное. Ее бабушка принимала такие же. В голове девушки проскользнула единственная верная мысль – Алина собралась отравиться или уже отравилась!

– Что за проект?

Алина секунду помолчала.

– Неважно. Он секретный, связан с госзаказом. Сначала я хотела его убить, но потом поняла, что он сам себя разорит. Я хочу, чтобы этот подлец пожалел и понял, что потерял! Но потом я подумала, что могут погибнуть люди, ведь отец заложил в проекте ошибки, которые, не зная о них, не отследить. Я хотела зарезаться у дверей его квартиры, но подумала, что это слишком трагично. Я в луже крови, из которой подъездные собаки и кошки пьют кровь. Потом застрелиться, но трупы так ужасно выглядят…

– Знаешь, этот способ с таблетками не слишком подходящий, – Маша демонстративно шумно вздохнула, проклиная и Скалова и Алину.

– Петля мне тоже не нравится, у повешенных вечно глаза торчат из орбит, – продолжала Алина, высморкавшись.– Почему не слишком подходящий?!

– Я так понимаю, тебе хочется умереть потрагичнее и покрасивее? – Маша выключила воду. – У этого снотворного есть побочный эффект.

– Какой?

– В случае передозировка, оно вызывает синюшность всего тела.

– Правда?!

– Да. Ты будешь вся, как чулок.

– Толстый синий носок, – зарыдала Алина еще сильнее.

– Ты много приняла? – с тревогой спросила Маша, ожидая ответа.

– Не успела, – продолжала рыдать та.

– Выходи оттуда, мы с тобой попьем чаю и все обсудим, – с облегчением в голосе предложила Маша. Теперь можно было вести переговоры, особенно не нервничая. Это была обычная женская истерика. – Я расскажу тебе, что беременна.

Снова возникла тишина, затем щеколда стукнула, и Алина высунула голову из кабинки.

– От Скалова?

– Нет, не от него, – грустная усмешка отразилась на губах. – Ты же не будешь делать глупостей? У меня телефон сейчас взорвется, – посмотрела она умоляюще на Алину, показывая номер. Та кивнула, протягивая бумаги.

– Помоги получить доступ к проекту, а то получится, что я буду виновата в том, что погибнут люди.

– Поговори со Скаловым, – удивилась Маша, не понимая, в чем проблема.

– Я уже внесла пагубные изменения в проект. Макс их ищет. Но я легко могу их исправить.

Телефон, поставленный на вибро, разрывался в кармане и показывал, что входящий как раз от подлеца. И теперь многое вставало на свои места. То, что Алина была дочерью директора разорившегося «Стройбетона» Маша знала, не понаслышке, ее отец тоже в строительном бизнесе. Да и Скалов не одну фирму разорил, на дело отца он тоже покушался, не поверить Алине было трудно. Она посмотрела на подругу.

– Хорошо, я тебе помогу, завтра Макса не будет после обеда.

– Спасибо, – произнесла та, снова обретя способность адекватно мыслить. – Иди, я скоро буду.

Маша почти выбежала из туалета, представляя, как Скалов сейчас не обрадуется. А причина у этой истерики, казалось, изначально могла быть только одна. Их общий босс. У Алины наверняка был с ним служебный роман. Как всегда начинавшийся, как многообещающий и бурный, постепенно перетекший в бесперспективный и вялый. Многообещающим он был, потому что босс не женат, а перетекающий в бесперспективный, потому что в последнее время сплетни и домыслы сарафанного радио компании все чаще приносили информацию о готовящейся грандиозной смене любовницы. Босс все чаще засматривался на молоденьких сотрудниц, даже поговаривали, что он завел интрижку на стороне. Но одно дело сплетни, а другое – рыдающая секретарша в туалете. И вот она, правда.

Как только Маша вбежала в приемную, сразу налетела на Скалова, едва не потеряв равновесие.

– Что за бумаги у вас в руках? – спросил тот, продолжая сверлить запыхавшуюся сотрудницу раздраженным взглядом.

– Документы.