Полюби меня красного

Забегая вперед, отмечу, что из шокового состояния меня вывели крики, исходившие от остальных RR, почему-то воспринимавших увиденное с определенной долей юмора. Воспользовавшись полным отсутствием людей, RR стали заряжать любимое: «Я не виноват, что люблю Гитлера!» и фотографироваться где только можно, приняв известные стойки. Полиции-то нигде не было!

Я же просто-напросто охуевал. Другого слова не нахожу, да и не найду никогда. Когда-то мне казалось, что самым страшным зрелищем может стать Хельсинки где-то в восемь-девять утра в воскресенье, но, как оказалось, есть виды и пострашнее. Хотя к чему здесь эти сравнения? Ведь то, что нам открылось, это просто кошмарный ужас, который никогда не должен повториться. Люди, помните об этом!

Через пару часов остолбенелого расхаживания по вымершему и в чем-то даже нереальному городу выяснилось, что у Белыча с собой было. Внезапное и очень своевременное появление бухла, равно как и вливание его себе в рот означало, что я все-таки не сплю. И раз пью, значит, существую! Но только вот незадача: где именно? Должны же быть хоть какие-нибудь, но люди!

Гей, славяне!

По мере восстановления привычного уже опьянения последовало предложение перейти с виски на пиво. Чтоб не заснуть посреди пустыни. Предложение само по себе правильное, но только как это сделать? Ведь пиво кто-то должен продать. Однако Бог милостив к пьющим, и, после того как стало темнеть, мы наткнулись на забегаловку «24 часа», где нашли кое-какое пиво, мерзкий вкус которого заставил нас вернуться к виски. Между тем наша прогулка продолжалась, и через пару часов мы вышли, вы не поверите, на открытую дверь освещенного паба.

Счастливые и ненасытные, мы поглощали кружку за кружкой, пока разум наш не стал понемногу проясняться. Что-то тут не так, первым делом толкнул меня в бок Белыч, что-то как-то стремновато. Я же в это время безмятежно толковал о чем-то с мужиками у стойки, ничего подозрительного не замечая. Как вдруг Белыч показал мне пальцем куда-то в пустоту, и я, с трудом наведя прицел, увидел надпись: «Gay Club». Дальнейшее — молчание (У. Шекспир).

Пиздец! Попали! На хуй отсюда! Издав эти вопли, я и Белыч выскочили на улицу, но вынуждены были заскочить обратно, так как Джон с Джимми и не думали читать всякую хрень, написанную на заборах. Кое-как вытолкав остатки RR на улицу и второпях объяснив им причину такого поспешного бегства, мы устремились вдаль, пытаясь как можно быстрее расстаться с воспоминаниями о данном визите.

Грибной человек

Вы, наверное, подумали, что на наш мертвый город опустилась тьма, но ошиблись. Сумерки, конечно, сгустились, но мертвый город был освещен ярче яркого. Вот эти огоньки и вселяли надежду, что не все так плохо, как нам показалось поначалу. С учетом того, что Бог милостив к пьяницам, день все-таки удался, так как мы неожиданно вышли на мертвый Китайский квартал со всеми вытекающими отсюда… работающими ресторанами.

Зайдя в первый встречный, мы обнаружили там море жратвы и по меньшей мере три сорта разливного пива, не говоря уже об изобилии бутылочного. И вот тут-то попал уже я. Так сказать, лично, индивидуально-персонально. Дело в том, что весь этот океан жратвы стоил 7 фунтов с рыла, и, как вы догадываетесь, тут же началось обжиралово с обильным поливанием пивом сожранного. И среди прочих блюд нам подали несметное число китайских грибов, которые я зачем-то поглощал с усердием Гаргантюа.

По окончании этой трапезы (Джимми, к примеру, потратил на нее где-то два с половиной часа, пока мы сидели, тупо на него уставившись) поступило предложение пойти в гостиницу и налечь на вискаря, чтоб зря не грелся. К сведению читателей: согреться у нас в номере мог разве что морж, да и то — с трудом. Холод стоял такой, что я спал в двух свитерах и в тренировочных штанах под джинсами.

Ну да ничего, ведь этот самый холод я реально ощутил только через два дня, когда сорокаградусная температура немного пошла на убыль (но у нас еще было, не беспокойтесь).

По прибытии в номер началось то, что во всем мире привычно именуют русским гостиничным беспределом. Я же считаю, что мы просто бухали, как положено в таких случаях. Пока не наступил сон, прерванный очень неприятными ощущениями. Грибы оказались живыми, мать их. Они двигались у меня в желудке, бурлили, перекатывались и подпрыгивали. Но, как говорят в армии, день прошел, и хуй с ним!

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Прикосновение к прекрасному

По идее это был второй день нашего пребывания на земле туманного Альбиона, но только в том-то все и дело, что хронологически он становился третьим. День вылета тоже хотелось бы принять за полноценно проведенное на выезде время. Ну а если прибавить к прожитому две бессонные ночи на вымерших улицах Ливера и Манча да трехчасовую разницу во времени, то получится еще больше.