Полюби меня(СИ)

Собрание шло еще долго. Тема разговора плавно перетекла от обсуждения стратегии развития на финансовые вопросы, оказывается, выручки стали немного ниже, чем до открытия того, что Александр Даскар - итхис. По мне так, цифры были не критичными, да и Александр был спокоен, хотя у него лицо, что кирпич по выражению эмоций. Однако наш финансовый директор волосы на голове рвал. Очень эмоциональный для финансиста, меня всегда удивляло, как он еще не заработал себе мини инфаркт.

Непривыкшие к вечерним сменам сотрудники начали зевать, ненужных более мы отпустили домой. Только к одиннадцати мы закончили собрание, когда даже такой стоик как Сергей начал позевывать, прикрывая усы рукой.

С моими сбитыми под ритм жизни итхисов часами я была на пике бодрости. Мы с Александром поднялись на восьмой этаж, у обоих блестели глаза. Лифт был огромного размера, но мы стояли настолько близко друг к другу насколько позволяли правила приличий. Может быть, я все же дорога ему? Мы здесь вдвоем и никого нет, и кажется, камеры здесь тоже не работают... Мы переглянулись. Какие же у него широкие плечи, и сильные руки... Он бы мог прижать меня к стене и... Когда двери лифта раскрылись, я пребывала в фантазиях о страстном сексе, даже дыхание изменилось и когда он спросил меня:

- Кира, ты не голодна? Мы могли бы отправиться пообедать.

Я не сразу смогла ответить. Неопределённо пожала плечами, потом все же выдала:

- Да, я бы перекусила.

Мы вошли в приемную, я не сразу заметила стоявшую, оперившись к стене Аделину. Я скорее почувствовала, чем увидела, как напрягся Александр, поэтому посмотрела на стену, из которой практически вырастала его мать. В безупречном бежевом костюме, она кривила узкие губы намазанные розовой помадой, видимо молча не одобряла наш внешний вид.

- Доброго дня и долгой ночи, матушка. - Произнес Александр традиционное приветствие итхисов.

- Долгой ночи, сын. Ты не знаешь, где Аэриса? Я беспокоюсь. - Во взгляде ее промелькнула настоящая тревога. А ведь она по-настоящему любит своих детей. На меня Аделина как всегда не обращала внимания, поэтому я уселась за свой стол, включила компьютер. Чем быстрее я, проверю почту, отвечу на вопросы сотрудников, тем быстрее мы пойдем обедать. Поэтому их разговор я слушала лишь краем уха. Иногда итхисы мне напоминали ледяные айсберги, своим спокойствием и невозмутимостью, а иногда агрессивных кошек выгибающих спины и шипящих сквозь острые как бритва зубы.

- Она в безопасности, матушка. - Александр избрал позицию айсберга.

- Это моя дочь и я буду решать, где ей безопасно! - Аделина выбрала противоположную. Мой любимый просто промолчал, пожал плечами, он был не из тех, кто любил скандалы и в отличие от своей мамы он не считал меня предметом интерьера. Александр обратился по-русски ко мне:

- Кира, мы с мамой побеседуем в кабинете. Ты пока закончи с почтой и пойдем есть.

Аделина бросила на меня презрительный взгляд, одними губами прошептала "эдоэртэ". Старушка одуванчик просто. Как только двери закрылись раздались ее крики, голос Александра был спокоен, но в нем звучали гневные нотки. Я спокойно переадресовывала запрос от канцелярии нашим административным директорам, когда услышала нечто, что заставило меня отвернуться от монитора и прекратить тарабанить пальцами по клавиатуре.

"Ты должен был стать следующим королем! Аэран стар, Аэрто слаб - ты бы мог стать родоначальником следующей династии, а ты продаешь алкоголь, болеешь идеей создания парламента и спишь с эдоэртэ!"

Я поняла всю фразу целиком, только потому, что все эти слова часто звучали на собраниях оппозиции. "Династия", "парламент" и другие. Е-мое, а ведь Александра в Октавии ждет неплохая карьера. Но эту тираду Аделины, Александр что-то тихо ответил. Что, я не расслышала, но женщина вылетела из кабинета почти бегом, удивительная прыткость для ее возраста, оперлась на мой стол когтистыми руками и сказала тихо, используя великий могучий русский язык:

- Маленькая шшшлюха, сколько ти хочьешь? Я могуу заплатьить огромные деньги. Только уезжжай, убиррайся, убьери лапы от мойего сына.

Я посмотрела в ее ясные голубые глаза, очерченные синей радужкой, на ее такое старое лицо и ответила со злой усмешкой:

- У вас не хватит денег, чтобы заставить меня оставить его.

Секунду другую она смотрела мне в глаза, потом толкнула стол с неожидаемой для такой пожилой женщины силой и вышла из комнаты.

Выводить из себя маму Александра доставляло мне какое-то извращенное удовольствие. И видимо меня с ним связывают все таки настоящие чувства, коли я не моргнув глазом отказалась от денег. Меняюсь...

Александр все не выходил из кабинета, видимо возвращает себе душевное равновесие после беседы с мамой. Я встала, потянулась, развела руки в сторону, затем изогнулась назад в йоговской позиции - приветствие солнцу. Мой вид никак не соответствовал интерьеру пафосной золотой приемной. Но все-таки есть определенная прелесть в ношении спортивного костюма, что бы там не говорили законодатели моды.