Полюби меня заново (СИ)

Я, не выдержав, сжала кулаки, оторвалась от стены и шагнула в детскую, в процессе рыча, как раненая медведица:

— Что значит — остаться?! Ты в своём уме, Стас?!

Сидящие на Никиной кушетке заговорщики синхронно вжали головы в плечи и испуганно посмотрели на меня. Причём, как ни странно, взгляд бывшего мужа был даже ещё более испуганным. Удивительно, потому что я никогда не видела Стаса в подобном состоянии. Даже в тот день, когда рожала, он не был настолько перепуганным, держал эмоции под контролем. А вот сейчас как будто безумно испугался. Чего, интересно? Не думает же он, что я с кулаками на него брошусь?

— Кать, пойдём, поговорим, — сказал он наконец, вставая с кушетки, и коснулся ладонью моего локтя. Я отдёрнула руку, почувствовав себя так, будто обо что-то обожглась, и съязвила:

— А зачем нам куда-то уходить? Вы же с Никой заговорщики, замыслили что-то против меня. Вот и давай говорить здесь, при ней, раз такое дело.

Стас недовольно поджал губы, а дочь вдруг заявила:

— Мам, мы не против тебя, а очень даже за! Папа вернуться к нам хочет! Снова жить вместе, постоянно видеть меня, а не только по праздникам! Он обещал, что больше не будет тебя обижать!

— Да больше и не надо, — я мотнула головой. Резко затошнило. Нет, я всегда знала, что Стас начисто лишён стыда и совести, но не до такой же степени! — Вполне достаточно того, что уже было. И…

— Кать, — решительно перебил меня бывший муж. Испуг из его взгляда ушёл, сменившись тем выражением, которое было мне хорошо знакомо — абсолютной уверенностью в себе и своих действиях. — Давай всё-таки нормально пообщаемся наедине. И спокойно. Я понимаю, что сейчас ты устала и вообще на взводе из-за моего неожиданного появления… Поэтому предлагаю встретиться завтра и поговорить. Я всё тебе объясню, правда. И не буду давить, обещаю.

Стас и «не буду давить», на мой скромный взгляд, два взаимоисключающих понятия. И вообще…

— Слушай, — я вздохнула и покосилась на Нику. Единственное, что меня волновало в этой ситуации — реакция дочери. Я знала, что она любит Стаса. Я сделала всё, чтобы эта любовь осталась в ней, никогда не настраивала её против него, хотя и объяснила ситуацию предельно откровенно. Сказала, что папа влюбился в другую женщину и ушёл к ней, но его отношение к Нике от этого не поменялось. — Стас, мы развелись три года назад. Причём по твоей инициативе. Ты всё сказал мне тогда, я всё поняла, никакая новая информация мне не нужна.

— Кать… — начал Стас каким-то подозрительно умоляющим тоном, и тут вмешалась Ника, воскликнув с отчаянием ребёнка:

— Мам, ну пожалуйста! Выслушай папу завтра нормально! Ради меня!

Я нахмурилась и недовольно посмотрела на дочь.

— Ник, это называется эмоциональный шантаж.

— Пусть! — она кивнула и молитвенно сложила ладошки. — Как хочешь, так и называй! Только выслушай!

А может, мне надо было всё-таки настраивать Нику против Стаса?.. Тогда бы сейчас не было таких проблем.

— Ладно, — процедила я, решив, что в любом случае разбираться с бывшим мужем надо наедине, а не при шантажистке-Нике. — Выслушаю. Завтра. А пока — тебе пора домой, Стас.

Возражать он не стал. Быстро простился с дочерью, долго что-то нашёптывая ей на ухо, а затем вышел из квартиры, напоследок посмотрев на меня с таким пылом, что я сразу поняла: Стас действительно настроен долго и упорно портить мне кровь и так просто не сдастся.

5

Стас

Шагнув за порог, Стас отошёл в сторону, встав таким образом, чтобы его не было видно в дверной глазок, и опустился на корточки, тяжело откидываясь затылком назад, к стене.

Было ощущение, что сегодняшний день, особенно Катино поведение, переломал ему все кости. Тело сводило от напряжения, в висках стучал пульс, а в глаза будто кто-то горсть песка насыпал.

Стас знал, что будет сложно. С Катей и не могло быть иначе — она всегда была непростым человеком. В отличие от его второй жены…

Он поморщился и уткнулся лицом в ладони. Да, видела бы его Катя сейчас — точно удивилась бы! Стас знал, что она всегда воспринимала его, как человека без слабостей, никогда не сомневающегося в собственных решениях, не испытывающего сожалений из-за ошибок или угрызений совести из-за нехороших поступков. Но Катя ошибалась — впрочем, Стас всегда хотел, чтобы она думала подобным образом. И не только она.

Все люди носят маски, только разные. Его маска выглядела вот так. А всё почему? Потому что в детстве Стас страдал от дичайшей неуверенности в себе, вызванной лишним весом и конфликтами между родителями. Они жутко скандалили, никогда не стесняясь присутствия ребёнка, и от этого у него периодически возникало чувство, будто он — мебель. Предмет, на который можно не обращать внимания.

С тех пор прошло много лет. Стас вырос, научился справляться с эмоциями и сохранять лицо в любой ситуации, но порой, когда речь шла о чём-то, что его особенно волновало, выбивался из образа. А особенно волновало его только то, что касалось Ники, Кати и матери. Отца Стас не видел настолько давно — лет с четырнадцати, — что потерял к нему интерес, а вторая жена…