Полюби мою тень (СИ)

Но это невозможно. С тех пор, как я выбежала прошло не более минут двадцати. Почему же тогда так тихо? Хотя радуюсь, что не слышу стонов Ани. Наслаждения или боли, только непонятно. Черт его знает, какое настроение у Алекса.

В конце концов, я подхожу к своим многострадальной кровати. Я, даже не переодеваясь, потому что чувствую себя безумно уставшей. Укладываюсь в неё и засыпаю.

* * *

Просыпаюсь сама, без какого-либо шума голосов или будильника.

Спускаюсь по лестнице и снова понимаю, что в доме слишком тихо, от этого становится зябко и неуютно.

Я захожу в столовую, где вижу Сашу. Я сразу понимаю, что это он по чуть обеспокоенному лицу.

— Как ты? — говорит он не здороваясь.

— Всё нормально, — киваю я. — Где Алекс?

— Он ушёл.

— То есть как? — поражаюсь я.

— Мы вчера с ним поговорили, немного повздорили, и он сказал, что уедет. Чтоб его не искали, — говорит Саша спокойно и тихо что вымораживает меня окончательно.

— И где он сейчас?

— Понятия не имею.

Издевается что-ли?

— Ты думаешь у меня амнезия? Я знаю, что вы чувствуете друг друга, что вы видите друг друга, — начинаю я пылить, но Саша говорит фразу, которая меня поражает.

— Вика, я принял коктейль.

До меня не сразу доходит смысл его слов. Но когда я наконец осознаю, что он хочет мне сказать, мне становятся страшно.

Пробивает до середины груди неприятный холодок. Как это выпил коктейль?

— Ну это же опасно… Вдруг он причинит кому-то вред? Или он попадёт в беду, ты не увидишь или вдруг он спалит его существования перед твоими родственниками…

— Мы с этим разберемся, — перебивает он меня. — А поводу моих родственников, я должен тебя кое с кем познакомить.

Он берет меня за руку и ведет в другую комнату.

Пока мы идем по пустому дому, мне вдруг становится спокойнее. А что, если он прав на самом деле? Что если, Алексу нужно быть одному или с Аней? Где, кстати, Аня?

— А Аня где? — спрашиваю я.

— Ушла за продуктами, — спокойно отвечает мне Саша. — Делает вид, что ничего не произошло и любезничает с нашим гостем.

Гостем?

Мы приходим в небольшую спальню, где я раньше не была.

Там на кровати, среди груды разноцветных вещей, сидит женщина, которая перебирает эти самые вещи.

Она средних лет, невысокая, с темными волосами. Я не знаю как, но от неё чувствуется флер денег, флер человека, который не считает сколько стоит покупки в магазинах.

— Это кто? — спрашиваю я шепотом у Саши.

— Не стесняйся, это моя мама. Мам? — привлекает он внимание женщины.

— А ты и есть Вика, да? — спрашивает она у меня не поздоровавшись.

Голос оказывается скрипучим, немного неприятным. Да, я не оценила её возраст, ей наверное больше шестидесяти, но внешне кажется что ухоженные, красивые сорок пять.

— Эмм… ну да, — я по прежнему не понимаю происходящего и смотрю то на Сашу, то на его мать.

— Причина почему мои мальчики встретились и повздорили. Точнее сначала встретились и помирились а потом поругались?

Я смотрю на Сашу. Тот едва заметно лишь пожимает плечами.

— Да мама все знает, — говорит он — Она сказала, что почувствовала то, что Алекс на свободе. А остальное я ей рассказал.

— Всё? — спрашиваю я у него картинно округлив глаза.

— Ну, — он будто мнется. Сказать «конечно не всё, дурочка моя» он не может, и пытается мне это показать комичной пантомимой.

— Так девочка, мне надо с тобой поговорить, — перебивает нас его мать и подзывает к себе пальцем.

Нечего делать, мне приходится подойти.

— Вы знаете мое имя, а я ваше не знаю, — тихо говорю я.

— Антонина Петровна меня зовут, — говорит она властным тоном, и я киваю. — Саша, оставь женщин поговорить.

— Мм, ну ладно, — он кивает и уходит, закрыв за собой дверь.

— Так, Вика, — начинает Антонина. — В твоём возрасте я встретила своего будущего мужа. И узнала его маленькую тайну.

— О Тени?

— Верно. Тебе нужно понять то, что возможно до тебя не дошло еще. Тень и его хозяин, они неразделимы на самом деле.

— Я знаю, — перебиваю я её. — Поверьте, я очень хорошо это знаю.

Она вздыхает и опускает глаза. Садится на кровать, и я за ней.

— Тот ритуал, который нас заставляют проводить, он ужасен. Он идет против божественной и человеческой природы. Он разделяет личность, убирает всё, вроде как, лишнее, но на самом деле — это будто духовная кастрация. Я даже не знала, что произойдет с моим мужем, но, когда очередь дошла до моего, еще не рожденного сына, я всеми силами настаивала и сделала так, что Саша другой.

— В каком смысле, другой?

— Он сильно отличается от своих предшественников. Я потребовала отдать ему достаточно решимости. Достаточно сексуальности, страсти, гнева. Я сделала его правдолюбом, сделала его спокойным и рассудительным, справедливым. И знаешь, иногда мне это выходило боком в его воспитании. Он так остро чувствовал несправедливость и из-за этого, иногда был невыносимым. Мне частенько это припоминали, но я счастлива, что мой сын не такой как его предки. Потому что это все у них забирают и отдают Тени. Но теперь, эти двое хотя бы могут говорить друг с другом, и они не настолько антагонистичны. Понимаешь?

— Понимаю… они могут даже договариваться и вообще общаться.