Полюби мою тень (СИ)

— Антонина Петровна… Саша сказал, что то, что Тень на свободе — это преступление, и всё, что здесь было — тоже. Как нам с этим справиться?

— Не знаю, сначала, будем скрывать, а потом… потом решим. Но я на твоей стороне, если на стороне обоих моих сыновей. А ты?…

Она чуть склоняет голову вбок, чтобы проследить за моей реакцией. Я понимаю, что соврать не получится, и наверное, сейчас я должна ответить на тот же вопрос, который мне был задан ребятами еще давно.

С кем я, за кого я?

— Они мне оба нужны, — говорю я искренне. — Но я очень боюсь Тени. Иногда, он становится невыносимым.

— Я понимаю, был бы это один человек, я бы говорила о контроле, но весь контроль у Саши. Даже слишком его много. Он должен сам понимать, что ему нужен кто-то кто бы его балансировал. Без этого никак. Да по законам этой семьи, быть с Тенью, любить Тень — это преступление. А по-моему, преступление — это вытаскивать целые части из человека и говорить, что они низменны, недостойны и так далее. И ведь, сволочи, сами то не хотят такой ритуал проводить. Только мои сыновья пострадали и их предки. Всем остальных позволяет быть полноценными личностями, полноценными людьми.

Саша полноценный человек, абсолютно полноценные, цельная личность.

— Ну с одной стороны, да потому что он уже развивался многие годы отдельно. Да, он уже стал отдельным человеком, и Тень тоже стал отдельным человеком. Но поверь мне, раздельно им будет тяжело.

— Я это понимаю, но как теперь его вернуть? Саша выпил коктейль, и потерял с ним связь. Я, понятия не имею как мне его искать, и да, я обижена на него.

— Ты должна вернуть Алекса, Вика. Делай это как хочешь, но должна, — говорит Антонина и я вспоминаю только сейчас, что она не просто милая бабушка, а мать моего мужчины. Не знаю, повезло ли мне со свекровью или нет, учитывая его наглый тон. Но последние фразы она говорит спокойнее и тише. — Я думаю, ты та, кто пришел в нашу семью, чтобы исправить эту идиотскую ошибку с разделением Тени. Ты та, кто нас спасет, потому что мы губим не только себя, но и других. Как ту Милу. Нас нужно спасти, Вика, и я не знаю, кто может сделать это кроме тебя.

— Я постараюсь, — нет, не нравится мне эта фраза. Не то. — Я сделаю всё, чтобы вернуть Тень. И чтобы мальчики были единым целом, чтобы они помирились. Я вам обещаю.

Говорю это с камнем на сердце, понимая, что мне страшно от того, что я сама говорю. Ощущение будто ныряю с головой в омут, прыгаю в реку с диким течением. Теперь, обратного пути нет, далее только страх и неизвестность, и я туда иду.

Ради чего?

Видимо, ради любви.

День и ночь решения

День проходит быстро. Я всё думаю о словах Антонины, а Саша разбирается с делами переговариваясь по телефону. Уже ближе к вечеру возвращается Аня. Посылает мне странный, будто затравленный взгляд и явно прячется, закрываясь от меня срочными бытовыми делами. Но я понимаю, что поговорить нам придется.

Я дожидаюсь, пока она разберет все продукты, все разложит в холодильник и зову её в спальню. Рядом стоит её приемная мать, наша повар, та самая с очень полным лицом. Она смеряет меня взглядом полным чистой ненависти.

Я решаю не думать об этом, и ухожу с Аней. Запираюсь и оглядываюсь на неё. По ней видно, что она очень нервничает, беспокоится. Тело пробивает мелкая дрожь и она не может смотреть мне в глаза.

— Аня, все нормально, — пытаюсь я её успокоить.

— Нет вообще ничего нормального, — вдруг выдает она. И я понимаю, насколько же в ней сейчас полно гнева и страха.

— В каком смысле?

— Алекс ушел.

— Ты переживаешь за него, или за себя, или…? — не понимаю я.

— Я не знаю, я боюсь, — она резко садится на кровать, я присаживаюсь рядом. Хочется коснутся её руки, как-то успокоить, но почему-то не решаюсь этого сделать. После вчерашнего, теперь непонятно как она воспримет моё касание. Да и вообще ничего не понятно. Потому и надо поговорить.

— Так объясни, чего именно ты боишься? Он вчера сделал с тобой что-то?

— Нет. Он очень разозлился, закрылся и всё.

— А ты бы хотела, чтобы он что-то сделал, ведь так? — пытаюсь докопаться я. — Ну ладно тебе я знаю, что ты в него влюблена это не какой-то большой секрет. Может ты обиделась, что он все-таки не переключился вчера на тебя?

— Ты не понимаешь, я увидела в нём Монстра.

— Это в каком смысле?

— Вчера, когда он… Я увидела тот же взгляд, чтобы у чудовища, которое убивало мою мать.

— Он не хотел меня убить, это была просто похоть, — пожимаю я плечами. — Просто у него она дикая и совершенно не под контролем. Это то, что родители отделили от Саши, посчитали это негативным качеством.

— Нет, ты не понимаешь это зло. Он вчера был злом.

Я понимаю, только то, что действительно ничего не понимаю. Если моя реакция, ведь я была практически изнасилована и только пришла в себя, мне понятна. То, что с Аней я точно не пойму.

— Ты боишься его возвращения, ты боишься, что он навредит мне или тебе?

— Я боюсь и его возвращения, и того, что его не вернут. Того, что я никогда не увижу его. Я не знаю, что мне чувствовать и как к нему относится.