Полюби во мне тьму

-      За бантик потяни, глупая! - донеслось из соседней комнаты. - И чтобы каждое утро, как только поднимется солнце, ты свои памятные писульки заново зубрила. Зашелестела солома тюфяка, принявшего в свои объятия демона, и наступила блаженная тишина, нарушаемая лишь скрипом пера.

«Доклад.

Ваше Темнейшество!

Кразимион подобрал странное приведение. Полагаю, его насильно лишили памяти. Прикажите Д. Всезнающему перерыть архивы в поисках усопшего, соответствующего следующему описанию:

Пол: женский

Рост: три четверти демонического роста

Прижизненный вес: стандартный вес казана с кипящим маслом

Приблизительный возраст: тридцать пять человеческих лет

Особые приметы: вьющиеся непослушные волосы, торчащие дыбом

Предполагаемая эпоха жизни: судя по фасону балахона, первый век после

извержения вулкана в честь сорокового тысячелетия вашей матушки.

Ваш Д. Всевидящий».

Глава 13. За что душили ангела

- О-о-у-у! А-а-и-и! Ай! – привидение взвизгнуло и прекратило выводить рулады.

- Демоново пламя, кого из себя она на этот раз корчит? - вздохнул Краз, накрываясь с головой, когда подушка, пущенная меткой рукой, сбила голосящее приведение.

- Разрешите представиться, - край одеяла, удерживаемый прозрачными пальцами, отошел в сторону, и недовольному демону предстало во всей красе широкое женское лицо. – Меня зовут Утренняя Песнь.

- Дуня, открой книжку, - демон ткнул пальцем в болтающуюся на груди привидения пухлую книжицу. Он самолично сшил ее листки и продел веревочку, чтобы утром не задаваться вопросом, где та лежит. Опыт нескольких дней подсказал, что лучше взять в руки иглу и заняться не свойственным Высшему демону делом, чем ни свет ни заря услышать полный набор имен, которые успели бы прийти в пустую голову призрака.

- Меня зовут Дуня, - громко начало читать привидение. – А того демона, что кидается подушками, камешками или палками и обзывается «пустоголовой никчемной бабой» следует называть «Милорд». А-а-а! Поняла! Здесь записана история моей жизни!

- Только ее последняя часть, причем после-жизненная, -  добавил демон, зевая. Поднявшись, он потянулся, отчего Дуня замолчала и с интересом уставилась на его ладную фигуру. Поймав взгляд  привидения на своей заднице, Кразимион цыкнул. Дуня  вздрогнула и быстро вернулась к чтению.

– Я умываться, а ты учи. И чтобы после никаких вопросов, - напутствовал он усердную ученицу. Одна была польза от беспамятства Дуни, причем самая неожиданная: стоило появиться первым солнечным лучам, как привидение начинало метаться и приставать ко всем вокруг, пытаясь выяснить «кто она» и «где она». Люди, оставшиеся ночевать на постоялом дворе, в страхе разбегались, а демон мог преспокойно воспользоваться человеческими благами: от души поплескаться в подогретой воде и отведать вкусной еды. С тех пор, как демон обзавелся привидением, он ночевал только в тех местах, где останавливалась путешествующая знать.

Стоило демону уйти, Дуня тут же переставала «давать концерт»: читать вслух без зрителей она считала неинтересным, поэтому Кразимион с его острым слухом не знал и толики того, что могла записать взбалмошная женщина. Его вполне устраивало, что Дуня, впитав в себя собранные у Порога сведения, становилась прежней.

- Ну что, пойдем, посмотрим самый южный город королевства? – спросил довольный сытным завтраком Кразимион.

Дуня торопливо пробежалась по последним строкам и, захлопнув книжицу, проверила, крепко ли держится ремешок, соединяющий ее с демоном, ведь однажды из-за развязавшегося узла они потеряли целый день: вольный ветер играючи подхватил Дуню, и Краз вынужден был носиться за ней по степи, словно малолетний мальчишка. Не крикни привидение: «Вы же совсем не знаете, как охмурить человеческую барышню!», и демон бы сдался.

Тут Дуня попала в точку, поскольку на Обратной Стороне достаточно сказать: «Я хочу тебя», и демоница вложит свою ладонь в протянутую руку, подтверждая тем подчинение избравшему ее мужчине. В случае с проклятием прямолинейные слова и силовые действия определенно не подошли бы, а Кразимиону до боли в животе не хотелось, чтобы проведенные на чужбине годы пошли прахом. Проклятая должна полюбить его и точка! А кто как не человеческая женщина, пусть и ставшая привидением, подскажет, на какие слова и поступки барышни закатывают глаза и подставляют губы для поцелуев.