Полюбила парня я...

ЮРАСИК. Но мне-то от этого не легче… Что я, тоже должен стихи начать писать, чтобы славу после смерти получить, да? Будут про меня также, как ты про эту, рассказывать, говорить: «Жил в конце двадцатого века такой мудак, и, хотя у него между ног ничего не болталось, умел он стихи сочинять талантливые про импотентов и кастратов…», так, да?

ОЛЯ. Юра, расслабься! Ну ты что?

ЮРАСИК. Да не могу я уже расслабиться! Ты поставь себя на мое место. Представь, что у тебя бы ничего не стало, как бы ты себя почувствовала, а?

ОЛЯ. Точно так же… У меня и так, и так сейчас не стало… Я ведь, может, больше твоего пострадала! А ты подумал, как я теперь жить буду без него, подумал? Думаешь, так просто было такого найти, чтобы подошел и душой, и телом?

ЮРАСИК. Оля, извини! Я не знал…

ОЛЯ. А что ты знал-то? Что? Ты думал, что мне нравиться с тобой только сексиком заниматься? Да просто я не говорила тебе, что мне больше нравится гулять с тобой под луной, слушать, как ты фильмы пересказываешь разные… И так я все себе живо представляла, что мне на самом деле смотреть-то их было уже и не интересно, у меня уже и так было о них свое представление… Твое представление, ведь я видела эти фильмы твоими глазами!.. Еще я любила музыку с тобой слушать разную… Которая нравится тебе, та точно нравится и мне, представляешь, фантастика какая? Тебе — «Pink Floyd», и мне — «Pink Floyd», тебе — «Jethro Tull», и мне — «Jethro Tull», тебе — Брайан Ферри, и мне Брайан Ферри…

ЮРАСИК. Не нравился мне Брайан Ферри!.. Одна песня только, может…

ОЛЯ. И мне та же самая песня нравилась… «Don`t stop the dance», да?..

ЮРАСИК. Но теперь все в прошлом, понимаешь, в прошлом…

ОЛЯ. Почему в прошлом? Все в будущем! Как я рада, что ты от этой крысы уходишь… Не любил ведь ты ее никогда, ведь так? А меня — любишь… Скажи, что любишь…

ЮРАСИК. Люблю.

ОЛЯ. Скажи громче!

ЮРАСИК. Люблю!

ОЛЯ. Скажи полностью!

ЮРАСИК. Я тебя люблю! (Обнимает ее. Целует.) Мне ведь тоже, если хочешь знать, секс этот иногда не главным казался… Мне просто нравилось быть с тобой, лежать при свечах, разговаривать… А иногда, особенно после работы когда приходил, уставший сильно, для меня же это как обязанность была какая-то постыдная…

ОЛЯ. А почему этого ты не говорил раньше?

ЮРАСИК. Не знаю, как-то стыдно было… Тогда ведь я даже, помню, подумал как-то: вот, если бы я его не имел, насколько бы у меня жизнь была проще… Никаких проблем тебе! Живи и радуйся!

ОЛЯ. Ты так думал?

ЮРАСИК. Не с тобой когда был, а с Лолитой этой Анатольевной…

ОЛЯ. Правда?

ЮРАСИК. Ну, конечно! Представь, целый вечер на ногах, покушаешь на ночь, придешь к тебе, соскучишься же страшно, выплеснешь все, а потом домой, к этой… И тоже супружеские обязанности выполнять надо… А сил никаких! Когда по три — по четыре раза выходило, думал, все, капец мне пришел! Ан нет, ничего! И уж никак я не ожидал, что этим дело закончится… Всегда таким сильным себя считал в самцовом отношении!..

ОЛЯ. Вот, видимо, потому природа и проучила… Но это ведь не главное, Юра, не главное! Главное — в другом… В нас… В нас самих… Может, ты скажешь, что я дура набитая, идеалистка несчастная и совсем с ума сошла от философии своей, но мне кажется, если есть в нас истинные чувства, то все остальное не имеет никакого значения… Все остальное ровным счетом ничего не значит… Лишь бы была любовь… Я все равно тебе верной буду… Также, как эти три года, я буду твоей и десять лет, и двадцать, и тридцать… Твоей, только твоей! А ты просто должен верить в себя! Потому что, если будешь хорошо себя чувствовать ты, буду хорошо себя чувствовать и я…

ЮРАСИК. Оля, где же я был раньше? На какой планете обитал, когда мой единственно близкий и дорогой человек был рядом?

Они обнимают друг друга.

ОЛЯ. Мне так хорошо с тобой… Ой!

ЮРАСИК.(Отстраняется от нее.) Что случилось?

ОЛЯ молча смотрит на мужчину.

ЮРАСИК. Я так счастлив! Так счастлив! Спасибо, что все это произошло, и я понял, что у меня есть ты… Я теперь самый счастливый человек на свете! Правда? Ведь да?

ЮРАСИК берет ОЛЮ на руки и кружит с ней по комнате. Гаснет свет. Занавес.

_КОНЕЦ.