Полюбить Ареса

Впрочем, радикальных перемен не произошло. Когда в «Бронксе» Настя пыталась заставить ее спеть в караоке, то Саня не поддалась на провокацию: это уж как-то чересчур!

Их однокурсник, Валера Харитонов по прозвищу Лерос, тоже отвлекал Саню от тоски: брал с собой то на концерт, то на конференцию, если был свободный выходной. Валера учился на факультете международных отношений и иногда общался с ее отчимом: мечтал попасть в дипмиссию после университета. Саня ему всячески помогала. Лерос был белокурый красавец, спокойный и надежный. Женщинам он предпочитал мужчин, но ни с кем пока не встречался, сосредоточившись на карьере.

Отчим с мамой тоже всячески поддерживали, а главное — не лезли в душу. Они так и не спросили, почему Саня отказала Володе. Откровенно радовались и молчали, давая ей возможность выстраивать свою жизнь дальше. Она им не рассказала о своих чувствах к Стасу, но, кажется, они и сами догадались о причинах апатии. Отчим спросил:

— Тоскуешь, Санька?

— Да нет, просто немного устала за прошлый год, — врала она.

— Он в порядке, не переживай. Ему нужно было уехать, ты же понимаешь?

— Конечно. Я за него очень рада.

…Иногда Саня приходила на квартиру Цербера и Насти и засыпала там в гостиной на диване, в обнимку со старым рыжим котом.

Она подумала, что тоже стоит завести домашнее животное, и купила мейн-куна — котенка дымчатого оттенка, с кисточками на ушах. Вырастет огромный, как миниатюрная рысь. Саня назвала его Федором. Потом к семейству добавился и золотой ретривер, девочка Зара. Кактусы тоже разрослись не по-детски. В общем, стало больше хлопот, появилось, о ком заботиться.

Так прошла осень, наступила зима. Холодным декабрьским вечером, в субботу, после всех дел Саня в который раз приехала в квартиру Стаса. Она ее обставила к Новому году. Просто так, без веской причины. Теперь в спальне была полноценная мебель, но если Саня и оставалась здесь на ночь, то только в гостиной. Она надевала рубашку Стаса, которую нашла в шкафу, садилась среди подушек на полу, закрывала глаза — и слышала отчетливо, как в ту памятную первую ночь: «Уйди, или я тебя обижу, светлая моя».

«Я не уйду, никогда больше не уйду, ты только вернись домой», — просила она. А ответом была привычная пустота.

Браслет, который Арес подарил на ее двадцатилетие, Саня не снимала. Она случайно выяснила, что изящное украшение стоит целое состояние, но не могла запрятать его в сейф. Это была благодарность Стаса ей — за то, что спасла ему жизнь в ту предновогоднюю ночь. Спасла… Господи, она бы спасала его каждый день, лишь бы он был счастлив.

Она вспоминала заботливые руки, мягкий свет в зеленых глазах, и то, как вдвоем играли на синтезаторе, а потом обсуждали какого-нибудь давно забытого философа.

«Ведь это было лучшее время в моей жизни, а я даже не поняла…» — сокрушалась она.

Но Арес не связывался с ней, и Саня тоже держалась, потому что он так просил. Они попрощались, что еще можно было сказать друг другу?

* * *

— Стасик, ты слышал мой вопрос?

— Слышал. Ты хочешь ребенка. — Он снял хлопковую салфетку с колен и насмешливо посмотрел на свою спутницу, светскую львицу Соню Либерман. Хороша, даже очень, но в голове у нее пустовато.

— От тебя я готова забеременеть прямо сейчас. Что скажешь?

Зачем она говорит ему это все? Он типа должен обрадоваться и сотрясти стены рыком альфа-самца? Что за придурь.

— У меня гены порченные.

— А по-моему, шикарные.

Соню он не сразу вспомнил, когда она нарисовалась рядом с ним на бизнес-приеме в Сан-Франциско. Московская художница, тусовщица и вечная холостячка в поисках папика. Она была на пару лет старше Стаса, но выглядела моложе него. Он постарел за эти месяцы, работая по двадцать часов в сутки. А если выпадал выходной, то Арес как истинный деградант шел в бойцовский клуб. Бои без правил помогали справляться с ломкой по Саше. У него болели ребра, зато душа меньше корчилась. Он поистине нашел лучший способ спускать пар: за деньги выколачивать дурь из людей. В итоге бытие свелось к тому, что он пахал, как вол, дрался, как дворовый холоп, и спал, если лежать было не больно.

За три месяца Стас исколесил пол-Америки, устанавливая контакты с потенциальными партнерами для Терехова. Перекусить было некогда, не то что искать новых женщин. Он просто не мог пока. Близость с Сашей пропитала его ароматом цветущего сада, и марать эти воспоминания он был не готов.

Но время шло, и пора бы начать с нуля.

Например, стоило бы отправить Саше свадебный подарок, чтобы не думала, будто он на нее наплевал или чего доброго, обиделся. Стас даже даты не знал, никто с ним не говорил о Прохоровой. А он не спрашивал о ней. Это была закрытая тема, табу.

Да и с кем говорить-то? С Цербером? Тот в личной жизни был худшим советчиком. Повезло ему с Настей, которая взяла измором, а иначе так бы и пускал по ней слюни до сих пор.

Стас посмотрел на Соню и снова подумал, что это имя очень похоже на «Саня». К нему везде клеились напоминания о Прохоровой, как стикеры на холодильник.