Полюс капитана Скотта

— Но гора уже рядом.

— По пути к полюсу мы обходили этот участок, — озабоченно посмотрел лейтенант в сторону горы, — а теперь идем напрямик, сокращая расстояние. Вот только удастся ли сократить?

Все взглянули на капитана. Тот стоял с подзорной трубой в руке, завороженно смотрел на вершину горы.

Еще около мили спуска полярники прошли, преодолевая каменные заторы, а порой и еле удерживая на весу сани. Вконец измотанные, они устроили себе ночной привал на небольшом пятачке, почти у подножия плато. Как только установили палатку, Уилсон сразу же осмотрел Эванса, затем какое-то время возился с руками ротмистра; переговорил с лейтенантом и с самим капитаном Скоттом.

— Утром, после отдыха, отряд может продолжать путь дальше, — доложил он капитану, выйдя вслед за ним из палатки.

— Прежде всего, меня волнует состояние унтер-офицера. Как считаете, оно не ухудшилось?

— Морозы уменьшаются, это уже вселяет надежду. Теперь все будет зависеть от того, насколько мы сумеем уберечь унтер-офицера от дальнейших потрясений, если учитывать, что входим в полосу горных завалов и трещин.

— Все, что я могу пообещать, будем предельно осмотрительными.

— Как ваше плечо, капитан? Как общее состояние?

— Вы уже спрашивали меня об этом, док.

— Но это было там, в палатке. Теперь хочу услышать ответ здесь, наедине.

Капитан искоса взглянул на доктора, помолчал, а затем ответил:

— Если я и страдаю, доктор, то не потому, что адски ноет плечо или ломит поясницу, а потому, что ничем не способен помочь ни одному из вас, за кого я теперь в ответе и перед родными вашими, и перед Его Величеством, не говоря уже о Боге.

Пожелав ему спокойной ночи, Уилсон ушел в палатку, а Скотт еще минут пятнадцать нервно прохаживался между палаткой и санками, осмысливая все то, что с ними происходило в последние дни. И размышления эти были бесцветными и безрадостными, как само это «ледовое безумие», в которое они так бездумно вторглись.

19

На завтрак они остановились только после того, как прошли более десяти миль. По полярным меркам, они продвигались с такой скоростью, словно это шли не груженные санками, больные израненные люди, а полярные марафонцы, почуявшие приближение невидимого пока еще финиша.

— Неужели мы все-таки вырвемся из этой западни? — попытался Отс доверительно поговорить с лейтенантом после завтрака.

— Разве до сих пор вы в это не верили? — удивленно поинтересовался Бауэрс.

— По-моему, вы остались единственным, в ком эта вера все еще теплится.

— Вот видите, вы сказали об этом в прошедшем времени. Значит, теперь она теплится и у вас.

— Если честно, у меня — уже нет, лейтенант.

— Тогда что вы хотите услышать от меня, сэр?

Отс поднял с земли небольшой осколок искрящегося на солнце зернистого гранита, с безразличным видом повертел его и отшвырнул в сторону.

— Трудно сказать, лейтенант. Просто порой вы ведете себя так, будто все эти беды вас не касаются, словно вы заговорены от них, или знаете что-то такое, что не известно всем остальным полярным странникам.

— Я стараюсь быть максимально сосредоточенным, не терять присутствия духа.

— Веские аргументы. Но все же странно, что до сих пор у вас не появилось ни обморожения, ни травм. Физически вы, уж извините, лейтенант, не самый сильный их тех мужчин, которых мне пришлось повидать на своем веку, но всегда чувствуете себя настолько уверенно, что хочется держаться поближе к вам, как ко всякому удачнику. Нет-нет, я говорю это не из зависти, просто по-человечески удивляюсь.

— Постарайтесь вести себя так же уверенно, как я. Никакого иного совета дать вам, ротмистр, не могу. Кстати, на флоте мы постоянно противостоим ветрам, штормам и всей прочей стихии; постоянно боремся за выживание судна и свое собственное. То есть каждодневная борьба за выживание становится линией поведения всякого моряка, даже если волею судеб он оказался вдали от моря.

— Странно, об этом я почему-то не задумывался, — решительно повел подбородком Отс. — А ведь это действительно так.

— Отсюда, очевидно, и закалка. Отсюда — матросский шарм овеянного всеми штормовыми ветрами храбреца.

— Я обратил внимание, что при подборе состава экспедиции капитан Скотт отдавал предпочтение исключительно морским офицерам.

— По документам Адмиралтейства, сам этот поход к полюсу значится, как «Антарктическая экспедиция Королевского военно-морского флота». Сейчас трудно предположить, каковым будет правовой статус Антарктиды, как сложится политическая судьба этого континента. Но в Адмиралтействе, как, впрочем, и в королевском окружении, уже озабочены тем, чтобы Британия получила все права на местные концессии, а возможно, и на большую часть антарктической территории[54].

— Пытаются учесть кровавый опыт освоения огромных территорий Канадского Севера, где мы столкнулись с сильным противостоянием французов, — согласно кивнул Отс.

— Уже сейчас у нас есть все основания объявить Землю Виктории, Землю Георга V и многие другие — территориями Его Величества короля Британии.

Отс уважительно взглянул на лейтенанта.

— Неожиданный у нас получился разговор, — признал он.