Полюс капитана Скотта

Капитан взглянул на часы. Они показывали четырнадцать тридцать пять, можно было еще в течение нескольких часов продолжать путь к полюсу, вот только спешка эта уже не имела смысла. Доползи они до полюса хоть через месяц, все равно обречены стать вторыми. Всего лишь вторыми, на всю историю человечества.

Опустившись на снег перед полозом, Скотт приказал подтянуть сани и установить палатку. Если уж им не суждено было достигнуть полюса первыми, то по крайней мере они достигнут его отдохнувшими и бодрыми. Хотя, если бы он оставался честным перед самим собой, то признался бы, что с удовольствием повернул бы назад.

— Стоит ли удивляться, что норвежцы опередили нас?! — окончательно добивал его впрягшийся в лямку унтер-офицер Эванс. — Судя по количеству собачьих следов, они не только дотащили на собаках весь свой груз, но и сами доехали до полюса на санках, как на провинциальной пролетке.

— Попробовали бы они тысячу верст тащить все это на себе, — буквально прорычал Лоуренс Отс. — Как таскали все это время и тащим сейчас мы!

И начальник экспедиции, он же полковник флота, понял: достаточно малейшего повода — и «на борту» вспыхнет бунт. Причем он прекрасно осознавал, что полярным странникам в самом деле есть что предъявить ему, прежде чем «вздернуть на рее».

— Только не останавливайтесь на стоянке Норвежца, — сдавленным голосом распорядился он, видя, что «экипаж» затаптывает своими следами следы пребывания группы Амундсена. — Это не этично. Протяните шагов на двадцать на юг, все же ближе к полюсу.

Странники остановились, молча взглянули на капитана, затем так же молча переглянулись и, неохотно повинуясь, вновь впряглись в осточертевшие им сани. «Странно: они все еще повинуются! — с удивлением отметил про себя Скотт, так и не поднявшись из-под „пиратского“ флага норвежцев. — Кто после этого смеет усомниться, что в команде твоей — святые люди?!»

После неспешного, прошедшего при полном молчании обеда, Бауэр по привычке сделал короткую ревизию припасов и, напомнив капитану, что в последнем своем складе они оставили продовольствия на четверо суток, вновь отправился к полозу, чтобы сфотографировать флаг и в одиночестве провести все необходимые измерения. Прежде чем забраться в свои мешки, Отс и Эванс критически осмотрели сани, пытаясь выяснить, насколько долго их хватит. Каждый из них помнил напутствие шкипера-каптенармуса экспедиции Мирза: «Сохранить в Антарктиде свои сани — значит сохранить себе жизнь». Какая философская глубина в этих простых, суровых словах!

Оставшись довольными осмотром, странники направились назад, к стоянке норвежцев. Скотт понимал их порыв: в этой безжизненной снежной пустыне чудом казался уже сам тот факт, что рядом возникли следы человеческого присутствия; тем не менее предупредил, чтобы надолго там не задерживались, не теряли времени, отведенного для отдыха.

— Теперь уже полюс, так или иначе, наш, — снисходительно взглянул на него ротмистр. — Самое время прекратить спешку и осмотреться, в каком из миров земных мы оказались.

3

Когда знакомишься с дневниками Роберта Скотта, порой создается впечатление, что капитан и его спутники «пали» еще там, у флага, вывешенного Амундсеном на подходах к полюсу. И что после такого удара судьбы физическая гибель этих психологически сломленных, деморализованных людей оставалась лишь вопросом времени.

Автор

Оставшись в одиночестве, Скотт вновь призвал себя сохранять подобающие джентльмену выдержку и достоинство, забрался в спальный мешок и, сменив несуразные меховые рукавицы на кожаные перчатки, взял в руки дневник. Обычно он сразу же принимался описывать пройденный путь, а также делиться впечатлениями о спутниках и событиях прожитого дня, однако теперь в нем словно бы что-то надломилось. Роберт несколько раз прижимал карандаш к листу бумаги, но всякий раз бесславно отступал от своего замысла. Причем происходило это отторжение от блокнота с такой неумолимостью, словно речь шла не об обычных путевых записках полярного странника, а о каком-то возвышенном поэтическом произведении.

— Позвольте доложить, сэр, — застал его за этим мучительным занятием Бауэрс. — Измерения показали, что на сей раз мы остановились лагерем на высоте 9760 футов, на 89 градусе 42 минутах южной широты и пребываем здесь при температуре минус 30 градусов. Если Господь не отступится от нас, завтра мы должны быть у полюса.

— Он не отступится, лейтенант.

— Хотя и оказался более благосклонен к команде Амундсена, — просунул голову в палатку лейтенант.