Полка. О главных книгах русской литературы

Единственная экранизация повести вышла в 1981 году, через пять лет после публикации, – фильм «Прощание», начатый Ларисой Шепитько и законченный (после трагической гибели режиссёра в автокатастрофе) её мужем Элемом Климовым. Суггестивный кинематографический язык Шепитько и Климова сделал центральную коллизию повести ещё более мрачной, придал ей почти апокалиптический оттенок. Спектакли по «Прощанию с Матёрой» неоднократно ставились в российских театрах, а в 2015 году прозаик Роман Сенчин опубликовал роман «Зона затопления», посвящая его Валентину Распутину: по сути, это ремейк его повести, основная сюжетная линия которой перенесена в наше время.

Деревня Матёра действительно существовала в Сибири?

Нет, населённого пункта с таким названием в Сибири никогда не было. Зато была деревня Матерá (с ударением на последний слог), стоявшая на правом берегу Ангары в устье реки Шаманки и оказавшаяся в зоне затопления Усть-Илимского водохранилища. Другим прообразом деревни Матёры в повести мог быть населённый пункт Горный Куй, затопленный при строительстве Братской ГЭС. Наконец, на дне того же Братского водохранилища оказалась в 1962 году и родная деревня Распутина Усть-Уда: жителей эвакуировали в специально построенный одноимённый посёлок.

Строительство Братской гидроэлектростанции. Вид на плотину. 1960 год[1171]

Матёра – очевидно собирательный образ сибирской деревни. Прилагательное «матёринский» выглядит на письме как «материнский», и этот мерцающий смысл нередко обыгрывается в тексте: «Пышно, богато было на матёринской земле – в лесах, полях, на берегах, буйной зеленью горел остров, полной статью катилась Ангара». Когда Петруха, деревенский бездельник и прохиндей, ради лёгкого заработка поджигает предназначенные к затоплению деревни, производя «очистку территории», его мать, переживая это как горе и позор, надеется его усовестить, Дарья же ехидничает: «Поезжай, поезжай. Погляди, чьи избы лутче горят – подволошенские али матёринские? Он тебе за-ради праздничка, что ты приехала, две, а то и все три зараз запалит – ох, хорошо будет видать». Не случайно свою сомнительную карьеру Петруха начал с того, что ради положенной переселенцам денежной компенсации поджёг материнскую (в буквальном смысле слова) избу – единственное здание деревни, которое власти собирались сохранить как памятник архитектуры, перевезя на другое место.

Зачем вообще понадобилось затапливать Матёру?

Из-за строительства Братской ГЭС (она не названа в повести, но речь именно о ней) уровень воды в Ангаре стремительно повышался, подвергая риску жителей окрестных населённых пунктов (главным образом старых деревень). Чтобы ускорить строительство ГЭС и не допустить жертв, в 1970-е годы власти решили превентивно затопить многие сибирские деревни, а жителей перевезти в посёлки и города Иркутской области. Опыт такой уже был: при строительстве гидроэлектростанций в других регионах затапливались целые города (самый известный случай – затопление города Мологи в Ярославской области в 1930–40-е годы; существуют свидетельства, впрочем не слишком надёжные, что около 300 жителей Мологи так и не покинули свои дома, предпочтя уйти на дно вместе с городом). Кроме положительной стороны (увеличение объёма производства электроэнергии), у этого прогрессистского проекта были и отрицательные: из-за принудительной централизации терпела бедствие не только экологическая система Сибири, но и региональное сообщество и его культура, жители страдали, покидая родные места, а некоторые так никогда не смогли приспособиться к городскому образу жизни.

Другой важный – практический – изъян проекта объясняется в повести устами Павла. Сын старухи Дарьи и отец комсомольца-энтузиаста Андрея Павел – представитель среднего поколения героев: он переезжает с острова в посёлок, готов скрепя сердце обустраиваться в новой жизни и признаёт неизбежность прогресса, но конкретное воплощение великой идеи идёт для него вразрез со здравым смыслом. Новый посёлок построен «богато, красиво, домик к домику, линейка к линейке», но расположен на земле, почти непригодной для земледелия (и это после плодородной матёринской земли, возделанной многими поколениями). Павел задаётся вопросом, «зачем, по какой такой причине надо было относить его за пять вёрст от берега моря, которое разольётся здесь, и заносить в глину да камни, на северный склон сопки», и находит простое объяснение: посёлок проектировали чужаки – «не для себя строили, смотрели только, как легче построить, и меньше всего думали, удобно ли будет жить».

Почему конфликт между старым миром Дарьи Пинигиной и новым миром её внука Андрея так серьёзен и неразрешим?