Полковник Горин

— Кто хочет возразить? Нет таких? Значит, согласны. У меня два слова. Для вас главная задача на время учения — научить артиллеристов быстро понимать пехотных командиров и помогать им. Вам тоже советую почаще заходить к операторам. Кстати, к ним поступили новые данные.

Офицеры вышли из палатки. Начальник артиллерии расплылся в доброжелательной улыбке.

— Если до отъезда к Берчуку у нас есть пять минут, я могу угостить вас кофе. Рецепт — секрет семейства Амирджановых. Одна чашечка — и всю ночь двадцатипятилетний.

— Как, Илларион Иванович? — обратился Горин к Рогову.

— Не откажусь.

Полыхнула молния, грянул гром, и тут же на машину обрушился ливень. Секунду или две можно было различить частые удары тяжелых капель по тенту, но затем все слилось в один протяжный гул. Свет трех фар с трудом вдавливался в водяную завесу и тупо гас в нескольких метрах от машины. Как ни менял шофер направление луча верхней фары, в потоке воды он не всегда замечал ухабы, и машину бросало из стороны в сторону. Умолк даже неистощимый на истории Ашот Лазаревич. Горин напряженно следил за поворотами дороги и перекрестками, то и дело сверяя показания спидометра с картой. Дважды пришлось остановиться, выйти под дождь, поговорить с шофером. Лишь к рассвету Горин подъехал к штабу Берчука, колонна которого стояла под высокими березами, ронявшими на машины редкую капель. Командир полка, казавшийся еще массивнее в плащ-накидке, стоял у штабного бронетранспортера и, глядя на карту, через люк слушал доклад начальника разведки.

Узнав машину командира дивизии, полковник снял плащ-накидку, положил ее на мокрую броню и стал ждать, когда Горин подъедет.

— Опаздываете? — спросил Горин, подавая руку.

— Немного, — ответил Берчук и прошел к Рогову и Амирджанову, чтобы поздороваться.

— Почему?

— Дождь. И получили не совсем понятные данные. Надо уточнить.

— Уточняйте.

Берчук вернулся к бронетранспортеру, в верхнем люке которого показалась лысая голова начальника штаба. Торопливо тыкая карандашом, он начал что-то доказывать командиру полка. Тот стоял все более хмурясь. Наконец не выдержал, сделал замечание, и начальник штаба умерил жестикуляцию.

Подошел Горин с Роговым и Амирджановым.

— Ну что? — спросил комдив, обращаясь к начальнику штаба.

Подполковник спрыгнул с бронетранспортера, доложил обстановку и свое мнение: с ограниченным количеством боеприпасов у артиллерии атаковать противника нецелесообразно.

Берчук попросил еще десять минут подумать.

Амирджанов, воспользовавшись заминкой командира полка, попросил разрешения сходить к своим артиллеристам, машины которых стояли в отдалении.

— Чем занимается командир артиллерийской группы? — спросил он со злой усмешкой, открыв дверку машины.

Молодой майор с начищенным академическим значком спокойно оставил машину, встал перед Амирджановым и доложил ему с невозмутимой серьезностью в желто-голубых глазах:

— Жду указаний полковника Берчука.

— Ждете?

— Жду.

— Да… — протянул Амирджанов. — Я вас считал насколько красивым, настолько и умным. Любовался. А вы только красивый.

— Не понимаю вас, товарищ полковник, — вспыхнул майор.

— Это только подтверждает сказанное. Сколько раз за ночь вы разговаривали с полковником Берчуком?

— Ни разу.

— Почему?

— Он не вызывал.

— А почему вы сами к нему не сходили? — наливаясь гневом, спросил начальник артиллерии.

— У меня не было необходимости. Решить возможные задачи не представляет трудности — потребуются минуты.

— Какая самоуверенность! Не слишком ли рано! — загремел начальник артиллерии.

Ошеломленный резким выговором, майор в обиде поджал губы, но ответил твердо:

— Только уверенность, товарищ полковник. Я считаю, нет необходимости без особой нужды бегать к командиру мотострелкового полка.

— А вдруг и он задерет нос? Или не сочтет нужным кланяться мальчишке. Вы моложе Берчука на пятнадцать лет.

— В армии нет мальчишек.

— В армии люди, а не механизмы. Поэтому надо учиться работать по душам. Взаимодействие, дорогой, проблема не только техническая, но и человеческая. Я тебе от всего сердца — ты мне. Я за тебя голову положу, ты за меня. Вот тогда будет то, что нужно. А вы не сочли нужным пройтись по свежему воздуху, к командиру лучшего полка, ветерану дивизии. Да я бы около него двадцать раз побыл. Больше. Чай ему предлагали? — вдруг спросил Амирджанов.

— Какой чай? — в недоумении очнулся майор, угнетенный полученным выговором.

— Самый обыкновенный, заваренный собственными руками, по особому рецепту.

— Нет.

— А умеете такой заваривать?

— Нет.

— Через неделю жду вашего приглашения на ужин, — добрея, объявил Ашот Лазаревич. — В моем присутствии заварите чай. Потеряете мое уважение, если он потеряет аромат.

— На ужин в любой вечер, но… к чему мне сейчас идти к Берчуку с чаем?

— Надо находить, дружок, подход, общий язык с боевыми товарищами. Повторяю: взаимодействие — проблема не только техническая, но и человеческая. Надо приучить себя помогать друг другу. Теперь поняли?

— Понял.