Полковник Горин

— По моему мнению, товарищ полковник, — подавляя обиду, отвечал майор, — колонны противника справа уже вошли в нашу полосу, и нам нужно ускорить развертывание полка.

— Ваше предположение — гадание цыганки, — оборвал Аркадьев. — Потрудитесь побыстрее добыть нужные данные.

— Больше мы едва ли получим: запоздали вправо выслать разведку.

— Изворачивайтесь, если запоздали, — сказал Аркадьев и намекнул, что можно использовать прямые и окольные пути, чтобы добыть нужные данные у посредника или в штабе дивизии.

Савченко промолчал: добывать данные через однокашника, который сейчас работал в штабе руководства, он не хотел.

Время шло, данных, считал Горин, было достаточно, чтобы принять нужное решение, а командир полка все тянул. Комдив подошел к Аркадьеву, попытался поторопить и тем помочь ему.

— Что надумали? — спросил он.

— Собрать дополнительные данные и развернуть полк, — ответил Аркадьев, принимая уверенную стойку.

— Вас не беспокоит колонна противника, неожиданно появившаяся у соседа?

— Не особенно. Ею должен заняться сосед. Я лишь прикроюсь. Время у меня есть.

— А вдруг сосед отстал?

— Согласно графику…

— Вы должны были быть здесь давным-давно, а как получилось? — перебил Горин Аркадьева, недовольный упрямством, с которым тот увертывался от признания своих промахов. — Поспешите. И больше занимайтесь управлением сами.

Слова комдива Аркадьев воспринял как первый открытый упрек, подтянулся и, когда его позвали к радиостанции, повернулся круто, обиженно. Горин пошел за начальником штаба, который, не зная, следует ли ему после замечания комдива сидеть рядом с командиром полка, направился к своей машине.

Горину нравился молодой, по-юношески легкий майор, прибывший в дивизию из академии минувшей осенью… Он торопился помочь командиру полка, но, встречая его недовольство, кажется, начинал сникать.

Сев в машину, Савченко глубоко вздохнул, о чем-то подумал и, выдернув из планшетки карандаш, начал быстро набрасывать донесение. Затем закодировал и передал радисту. Когда оно было передано, комдив обратился к нему:

— Что сообщили наверх?

Майор взял красный карандаш и, легко очерчивая им районы, стал заученно четко, как на экзамене, докладывать выводы из создавшейся обстановки и свое мнение.

— Его тоже передали?

— Да.

— Но вашего мнения не знает командир полка. Возможно, он не согласится?

— Я оговорил это. — И с обидой: — Командир полка все равно меня не станет слушать.

Горин ничего не ответил майору, вернулся к Аркадьеву, который, выйдя из машины, громко хлопнул дверцей. К нему только что пришло донесение: подразделение, которое должно было прикрыть выход полка на назначенный рубеж, под ударом противника с фланга и тыла дрогнуло и отошло к югу. Это открыло «западным» путь к полку, а полк двигался еще в колоннах и к отражению удара не был готов. «Нужно решение, — лихорадочно думал Аркадьев, — иначе разнос. Но какое? Атаковать, как требует устав и как задумано по плану марша, или перейти к обороне? Но за оборону можно прослыть нерешительным».

Не дождавшись, когда в голове сложится что-то определенное, командир полка направился к комдиву.

— Приняли решение? — осведомился Горин.

— Д-да, — подтвердил Аркадьев, склонившись к активным действиям в самый последний момент, за них меньше упрекают.

— Донесли о нем командиру или штабу дивизии?

— Я решил доложить вам лично.

— Но в действительности я бы мог здесь и не быть.

— Вы здесь…

— Ну хорошо.

Выпрямившись, Аркадьев уверенно доложил выводы об обстановке и свое решение. Горина покоробила размашистость намерений командира полка, пренебрежение к тому, что творилось на фронте; прикрытие дрогнуло, возможно, на глазах авангарда, который еще не испытал опасностей боя, не узнал силу оружия, удар противника может смять его, и что потом будет со всем полком, лихо выдвигающимся навстречу опасности, трудно предугадать.

К Аркадьеву подошел майор Савченко и подал радиограмму. Когда командир полка прочитал: «Действовать согласно вашему решению», от недоумения у него приподнялся козырек фуражки — своего решения штабу он не передавал.

В предчувствии крутого разговора майор Савченко насторожившимися ноздрями втянул воздух и, с трудом одолевая противное ему самому смятение, ответил:

— Я донес обстановку в штаб дивизии и изложил свое мнение.

— Какое?! — наливаясь недовольством, спросил Аркадьев.

Майор доложил.

— Кто командует полком?

— Вы, товарищ полковник.

— Так почему же…

Горин остановил готовое уже вырваться возмущение Аркадьева:

— Он сделал то, что обязан был сделать. Так его учили в академии. Его мнение приняло силу закона — пришел приказ, и его следует немедленно выполнять. Отдавайте распоряжения.