Полковник Империи

Сейчас же Вальтер, судя по всему, и наблюдал «того парня». И ему это не нравилось, так как получалось, что он ошибся в своих ожиданиях и прогнозах. Снова. Перед ним был боевой офицер. Не из пехоты или кавалерии, а из авиации, что меняло многое. И «просто повезло» тоже выглядело в отношении него странно. Этот парень не выглядел везунчиком по жизни. Слишком хорошо много над собой работал, что говорило об обратном. Везение расхолаживает, распускает. А тут все наоборот. Так не бывает… Значит, что? Все не так… все не то…

– Добрый день, – нарушил ход его мыслей вошедший. – Пауль Смекер. Контрразведка. Я забираю у вас это дело. – Произнес он тоном спокойным, но предельно уверенным и не терпящим возражений. – Рассказывайте. Что удалось выяснить?

Вальтер хотел было уже потребовать документы, потому что для контрразведчика вошедший выглядел слишком неправильно. Но передумал. Слишком много ошибок, идущих в разрез с его опытом и знаниями, он уже допустил в этом деле. Здесь все выглядело не тем, чем кажется. Да и как-то этого парня сюда пустили? Старый фельдфебель, что командовал постом охраны, не имел склонности ни к лизоблюдству, ни к подхалимству, да и трусостью не отличался. Имел боевые награды. И вряд ли пропустил бы штабного, не проверив его документы. Вряд ли… хотя орден на груди Пауля менял многое. Впрочем, не важно. Грабе тяжело вздохнул и начал рассказывать все, что удалось найти. Без выводов. Просто – факты и детали.

Он говорил, а Пауль внимательно смотрел. Всюду. В том числе и на пол, где осталось немало следов пребывания русских. Их сапоги были подкованы специально для удобства в условиях бездорожья. То есть, с несколько выступающими шляпками гвоздей. Если ходить по паркету в таких не слишком осторожно, можно оставить массу царапин. А если аккуратно, то просто промять небольшие ямки. Из-за чего паркет выглядел довольно погано. Когда же Вальтер уже заканчивал свой доклад, Пауль остановился у стены, где были начертаны какие-то слова на неизвестном языке.

– Что это?

– Надпись. Сделана мелом. На каком языке выяснить не удалось.

– Чем-то похож на санскрит… – задумчиво произнес Пауль. – Но нет. Слишком отдаленно. А что говорят свидетели? Остались свидетели, что посещали это помещение при русских?

– Остались. Но они говорят всякую ерунду. Видимо были сильно перепуганы.

– Ерунду? Какую же?

– Что хер полковник общался с воронами, например.

– Общался?

– Да. Именно общался. Он у них что-то спрашивал. Те отвечали. Но никто кроме хера полковника их ответы разобрать не мог. Как вы понимаете, все это выглядит очень странно и похоже на то, что свидетели были сильно перепуганы. Вот всякие глупости и мерещились. Или пьяны, что я не исключаю.

– Крупные птицы, что были на этом столе, – кивнул Пауль, – разве не вороны?

– Похоже на то, – чуть стушевался Вальтер. – Мы нашли большое черное перо. Как оно тут оказалось не вполне ясно. Но да, могли и из птицы выпасть. Следы когтей и клюва на столе остались довольно отчетливые.

– И помет.

– Что? Ах да. И помет. Но по говну, к сожалению, породу птиц я различать не умею…

Несколько минут спустя в помещение вошли, испуганно озираясь, пара мужчин. Уже не молодых. Что, вполне очевидно. Вся молодежь была на фронте.

– Что это? – Спросил Пауль, указывая на надпись на стене.

– Древнее проклятье, хер майор, – ответил без промедления тот, кто был постарше.

– Серьезно? И ты знаешь, что оно значит?

– Не могу знать. Но звучало оно устрашающе.

– Звучало? Можешь повторить?

– Мне кажется такие вещи в слух лучше не говорить.

– Тогда напиши, – кивнул Смекер, кивнув на лежащую на столе бумагу.

– Да, конечно, – нехотя кивнул мужчина и опасливо подошел к столу. Замер на несколько секунд. А потом нагнулся, выдвинул ящик, достал оттуда лист пищей бумаги и, аккуратно пристроившись на краешке стола, начал писать. Время от времени осеняя себя крестным знамением.

– Все? – Поинтересовался Пауль, когда мужчина замер очень надолго.

– Никак нет, хер майор. Пытаюсь вспомнить. Я в хоре воскресном пою. Слух хороший и память на слова. Но язык незнакомый. Трудно вспоминается звучание. – Потом нагнулся над листком. Сделал несколько пометок. И встав, подал плод своих трудов Смекеру. – Вот, теперь все.

– Аш назг дурбатулюк… – начал озвучивать написанное Пауль.

– Хер майор, прошу, не надо, – взмолился мужчина. – У меня от этих слов мурашки по коже и не по себе становится. А как увижу эту надпись, так и совсем дурнею.

– Это потому что ты дурень, – ехидно заметил второй, до тех пор молчавший свидетель. – Хер полковник же сказал, что когда-то эти слова перевернули мир, сейчас же – пустой звук.

– Откуда вы знаете, что говорил хер майор?

– Я по коммерческим делам в молодости в Россию ездил. Неплохо их язык понимаю. Сам не говорю толком, но то, что мне говорят – понимаю. Очень это пригождалось на переговорах, когда все вокруг думали, будто бы я их языка не ведаю и они могут при мне какие-нибудь важные детали обсуждать.

– А почему перестали заниматься коммерческими делами?

– Долгая история, хер майор.

– И все же.