Полковник Империи

Казалось бы, мелочь. Кого это может волновать в начале XX века? Однако этот акт непризнания очень неслабо раскачивал лодку и дестабилизировал обстановку внутри Италии, где было очень прилично людей, ценящих католические традиции, а то и вообще верующих, в той или иной степени. Этот вопрос смог решить только в 1929 году Бенито Муссолини, подписав с Папой Латеранские соглашения. И Бенито это делал не просто так – только после этого шага он смог по-настоящему укрепить свою власть, опираясь на Святой Престол и его одобрение. Сейчас же отношения Папы и короля Италии были крайне недружелюбны. Практически враждебны. Хотя Бенедикт XV и пытался это сгладить в силу дипломатической и объективно-политической необходимости. Пытался. Что никак не мешало развиваться системному кризису в отношениях Святого Престола и светской власти Италии…

Максим позволил сопровождающим втянуться на возвышение возле кафедры и приступил к главной части своего «Марлезонского балета». Он объявил о низложении варварского Итальянского королевства и возрождении славной Римской империи. Вот так просто и незамысловато. Раз, и всё. Одной фразой. Одним взмахом руки.

Пауза.

Тишина.

Зал затих, не зная, как реагировать. Ведь одно дело на улице толпе простолюдинов кричать что-то подобное. И совсем другое – вот так в торжественной, практически официальной обстановке…

– Признаёшь ли ты низложение королевства Италия и возрождение Римской империи? – спросил он в гробовой тишине Виктора Эммануэля.

– Да… – после некоторой запинки ответил тот, глянув в глаза Максиму и тут же потупившись.

Зал ахнул и заволновался.

– Признаёшь ли ты низложение королевства Италия и возрождение Римской империи? – спросил Меншиков Вильгельма.

– Да… – после долгой, очень долгой паузы ответил он. Кайзер прямо и твёрдо смотрел в глаза Максиму, в отличие от короля Италии… бывшего уже, ибо этим согласием он прервал своё правление и лишился прав на престол как сам, так и всем своим домом. Кайзер думал. Лихорадочно. Нервно. И это хорошо проступало у него на лице. Там читалась целая гамма эмоций.

Он знал, что Максим от имени Антанты пообещал Италии часть старых западных австрийских земель. Но у Италии нет ни малейших прав на эти земли. У Италии, но не у Римской империи. Россия, без всякого сомнения, будет претендовать на владения на востоке, населённые славянами и, вероятно, Чехию с Моравией. После поражения в войне Австро-Венгрия, безусловно, не устоит. Её и так весь XIX век трясло, а тут такой повод. А значит, Венгрия выделится в самостоятельное государство, отхватив, скорее всего,

основной кусок этого пёстрого пирога. И что останется после этого от Двуединой монархии? Правильно. Доля Германии в виде старой Австрии вместе с Веной. Это было не вполне очевидно, но, чуть поразмыслив, Вильгельм пришёл именно к этому выводу.

Россия и Германия были противниками в этой войне. Противниками, но не врагами, что не раз подчёркивал сам Меншиков в разговорах. Кайзер знал, что Максим не испытывает каких-либо явных негативных эмоций к Германии – скорее напротив. А вот Австро-Венгрию и Габсбургов ненавидит. Почему? Не ясно. Однако что есть – то есть. Да и к Франции с Великобританией не испытывает никаких тёплых чувств.

«Что ты задумал?» – пронеслось в голове Кайзера. Но он промолчал, озвучив лишь то, что было здесь и сейчас в его интересах.

Виктор Эммануэль вздрогнул от этого слова и аккуратно, украдкой взглянул на стоящего рядом с ним Вильгельма. Губы его задрожали. Но он сдержался. Он надеялся, что его царственный брат скажет совсем иное. Он ведь не выглядел таким испуганным. Особенно сейчас. Особенно здесь. Лицо Кайзера в момент произнесения своего согласия оказалось на удивление торжественным. Таким, словно это он провозглашает возрождение давно почившей в бозе легендарной старины.

И зал взорвался.

Это выражение лица Кайзера и тон, которым было произнесено согласие, не укрылись от окружающих. Шум, гам, эмоциональная болтовня.

Максим поднял руку, призывая к тишине. И когда люди утихли, он начал «раздавать слонов», то есть назначать временно исполняющих на руководящие посты в магистраты возрождённой империи. Не все. Но ключевые, чтобы всё зашевелилось.

Имел ли он на это право? Спорный вопрос. На первый взгляд – дичь: ведь Максим был гвардейским полковником одной из воюющих держав. Но это на первый взгляд.

Как происходило низложение королевства? Меншиков декларировал это действо, после чего обратился за подтверждением к суверену этого государства. И после того как тот всё подтвердил перед огромным скоплением народа, обратился к монарху Великой державы за признанием этого акта международной политики. То есть фактически выступил в роли распорядителя.