Полковник Коршунов

Коршунов много думал о Кузнецове и о последнем разговоре с ним. Разговор этот происходил перед самым отъездом, когда Коршунов явился проститься с Кузнецовым. Собственно, ничего особенного Кузнецов не сказал, и Коршунов даже не мог вспомнить точно те выражения, в которых Кузнецов пожелал ему счастливого пути и хорошего отдыха. Но что-то во всем этом разговоре было такое, что оставило у Коршунова очень приятное воспоминание. Показалось Коршунову, что в голосе Кузнецова, во всем его обращении была необычная мягкость, чуть ли не нежность какая-то. Еще и еще раз вспоминая этот разговор, Коршунов пытался убедить себя, что Кузнецов говорил с ним, как говорил бы со всяким другим командиром, уезжающим на поправку после раны. Но первое ощущение не проходило.

В Самаре Коршунов пересел в другой поезд, идущий на юг.

2

Первые две недели жизни в санатории Коршунов почти не выходил из комнаты. Была плохая погода. Шли дожди, тяжелые тучи заволакивали горы.

Коршунов подходил к окну. Струи воды текли по стеклу. Голая ветка билась снаружи о стекло. Коршунова раздражал неровный стук сучьев. Изредка дождь прекращался и расходились облака. Тогда становились видны горы. Горы казались Коршунову невысокими, и очертания их были однообразны. Отдыхать Коршунов не умел, и вынужденное безделье тяготило его. Глядя на горы, он с тоской вспоминал привычную жизнь на границе. Чувствовал себя Коршунов с каждым днем все лучше и лучше, слабость проходила, рана заживала хорошо.

Через две недели погода изменилась.

Как-то утром Коршунов проснулся от яркого света. Солнце било в окно, заливало всю комнату.

Коршунов долго лежал в постели.

Потом встал, оделся и спустился в сад. Он встретил главного врача и попросил его, чтобы еду не приносили больше в комнату. Коршунову хотелось есть в общей столовой.

Врач сказал, что отдаст нужные распоряжения, и предложил Коршунову сегодня же завтракать в общей столовой. Вместе с врачом Коршунов еще погулял по саду. Они поговорили о ране Коршунова и о перемене погоды.

Когда прозвенел гонг к завтраку, Коршунов вошел в столовую. Он пришел первый, в столовой было пусто и вкусно пахло горячим молоком и свежим хлебом.

Сестра-хозяйка пожелала Коршунову доброго утра и указала место за столом. Сестра-хозяйка была немолодая. Коршунову она показалась милой в белом халате и с белой косынкой на голове.

Столовая наполнялась больными. Коршунов никого не знал. Ему очень хотелось разговаривать, знакомиться с людьми, но он всегда немного смущался, а теперь, в непривычной обстановке, смущение овладело им еще сильней обычного.

Стол, где сидел Коршунов, был накрыт на четверых, но занятыми были два места. Так сказала сестра-хозяйка. Коршунову было интересно узнать, кто окажется его соседями.

Наконец соседи пришли. Один из них, высокий худой человек, в очках, со странным скуластым лицом и длинными зубами, был известный писатель. Он поздоровался с Коршуновым, приветливо улыбнулся, и пожимая руку, назвал свою фамилию. Фамилию писателя Коршунов слышал и читал его статьи в газетах, но книг его не читал. Почему-то Коршунову сделалось неловко.

Писатель был веселый человек. Он говорил все время, и то, что он говорил, было смешно. Даже если писатель говорил о серьезных вещах, лицо его было таким жизнерадостным и веселым, что слушателям хотелось улыбаться.

Писатель Коршунову понравился.

Второй сосед по столу Коршунову не понравился. Он был директором какого-то учреждения, - грузный человек с большим животом, розовым гладким лицом, на котором маленькие квадратные усики казались наклеенными. Он молчал в течение всего завтрака и много ел. Только один раз он сказал официантке, что пища ему не понравилась, и сердито отодвинул тарелку.

Писатель кончил есть и ушел. Второй сосед посмотрел ему вслед и сказал, неприятно улыбаясь, что вот как человек веселится и как ему все нравится, а ведь он полумертвец. Коршунов не понял, почему веселый писатель может быть полумертвецом, но ему так не нравился второй сосед, что он не хотел с ним разговаривать и ничего не спросил.

Позднее Коршунов узнал, что веселый писатель действительно смертельно болен и что положение его всеми врачами признано безнадежным.

Второй сосед по столу через несколько дней переехал в другой санаторий.

Неделю Коршунов и писатель ели вдвоем. Два других места были свободны. Писатель по-прежнему нравился Коршунову.

В то утро, когда Коршунов в первый раз завтракал в общей столовой, он почувствовал себя совершенно здоровым.

3

К концу третьей недели Коршунов, придя однажды к завтраку, увидел, что за столом рядом с писателем сидит девушка. Писатель оживленно разговаривал с ней, и оба они не заметили, как подошел Коршунов. Коршунов остановился в нерешительности. Девушка сидела к нему спиной. Она была в шелковом платье, волосы ее были коротко острижены.

Девушка громко смеялась. Писатель говорил что-то смешное, наклонясь над столом и блестя толстыми стеклами очков.