Полковник Магомед Джафаров

Под влиянием событий на плоскости, в особенности под влиянием известий о систематических поражениях большевиков на Бичераховском фронте, и настроений горских масс, произошёл перелом в благоприятную для нас сторону. Формирование полка было встречено населением очень сочувственно, тем более, что оно обещало скорее освобождение их от тягот держания фронта собственными силами. Всадники стекались на призыв довольно охотно, являлись в полном вооружении и на лошадях, которых они сохранили.

Формирование шло быстро и без инцидентов. По мере формирования полка Нух смог выделить часть сил на Нижне-Дженгутаевский боевой участок, который до этого почти пустовал. Таким образом, фронт принял более законченный характер.

Не знаю, одумался ли Кайтмас, остыв от своего раздражения, подействовало ли моё письмо на него, но он изменил и своё отношение к Араканскому фронту, и к Нуху. Кайтмас довольно охотно помогал формированию. Отпускал Нуху из склада продовольствие и др. нужные припасы, давал помещения для всадников и офицеров, фураж для коней.

Таким образом, мир постепенно восстанавливался. На фронте было спокойно. Это благополучие продолжалось до середины сентября 1918 года.

Осложнения в конном полку

В середине сентября положение круто меняется. Я получил от Тарковского письмо, в котором он вскользь говорит о том, что у него в полку неблагополучно и что он считает мой приезд необходимым.

От всадника, привёзшего письмо, я узнал, что в полку поднялось сильное недовольство Нухом и со стороны всадников, и со стороны офицеров.

Не зная ещё хорошо причины этого недовольства, я считал такое положение серьёзным и тотчас же выехал.

На месте я застал картину, которую уже описал выше и которая принудила меня принять командование полком. Положение, которое создалось там, было крайне сложным. Хотя офицерство и было против Тарковского, оно всё-таки не могло легко примириться с назначением меня командиром полка. Я был моложе многих. По производству и по правилу другие (Гасанилов, Нахибашев, Абдулл Бутай) имели больше прав на этот пост. Но ни один из них не мог удовлетворить всадников и народ, поэтому вопрос был решён практически компромиссно. Было два командира полка: я – официально для всадников и для народа; Нух – официально для офицеров. Поэтому у нас получились казусы в ходе случаев с посылкой отрядов Нурединова в погоню за Махачом. Нух даёт одни распоряжения офицеру. А когда Нурединов вышел на двор уже по-товарищески, я дал ему другие указания.

Так продолжалось до нашего вступления в Шуру.

Гражданская война волнения в первом дагестанском полку

Я был на Аркасе и командовал Аркасским участком фронта. Это в сентябре 1918 года. Получил письмо от Нух Бека из Нижнего Дженгутая, где он был с первым полком. В письме Нух сообщал мне, что у него сложились нехорошие отношения с полком и селением, и он считает, ввиду важности, какую приобретает сейчас его участок фронта, необходимым, чтобы я приехал и разобрался. Почуяв недоброе, я тотчас же выехал верхом в сопровождении одного всадника. Поехал через Верхнее Казанище и здесь налетел на красных, которые едва не убили нас. Отстреливаясь, нам удалось ускользнуть.

В Нижнем Дженгутае первыми мне встретились всадники первого полка. Я спросил у них, в чём у них тут дело. Они мне объяснили, что полк возбуждён против Тарковского и не желает иметь его командиром. Причина – это его поведение. Он сажает в тюрьму, бьёт, штрафует крестьян за то, что они когда-то рубили его лес или косили сено.

Всадники думали, что они здесь для защиты свободы Дагестана от большевиков, а выходит, что они должны защищать Тарковского. Всадники говорят, что им никакого дела нет до личных интересов Тарковского.

Проехав дальше аул, я встретил урядников. Поговорил с ними. Они в один голос заявили, что поведение Тарковского не только разложило и возбудило недовольство всего полка, но что и всё население озлоблено и против Тарковского, и против всего полка и требует, чтобы полк оставил пределы селения.

Наконец, я виделся с офицерами, и они мне категорически заявили, что не могут и не будут больше служить с Тарковским и просили меня принять полк. Я сказал, что переговорю с Тарковским.

В тот же день я увиделся с Нухом. Нух признал, что он действовал неправильно. Но, говорит, что отношения его с полком настолько испортились, что он должен оставить полк. Просил меня принять полк и боевой участок.

Гражданская война. Волнения в Нижнем Казанище

Я тогда сказал Тарковскому, что если он откажется от полка при всех офицерах и урядниках, то я согласен принять полк.

Сейчас же по принятию полка (при всех) передо мной стал вопрос об урегулировании взаимоотношений между полком и жителями. По всему было видно, что отношения крайне обострены и население раздражено.