Полковник Магомед Джафаров

Имам, видимо, был очень обрадован и удовлетворён этой льстивой речью. Мир восстановился. Ссоры не будет. Маслаатская миссия моя закончилась. Не говоря никому ни слова, я отпустил свой полк по квартирам и сам поехал домой.

Из Исполкома имам поехал в дом одного гимринца, что на улице Свободы, где когда-то была пекарня на втором этаже. Там он и поселился. Члены Исполкома вереницей тянулись к нему ежедневно. Иногда и он захаживал в Исполком. Но всё шло по его указке. Исполком слушался его беспрекословно и постепенно превратился в личную его, имама, канцелярию.

Шурки всё это время и после, вплоть до нашего бегства от большевиков, неотлучно находился при имаме и был его постоянным советчиком. Позже, когда имам бежал, Шурки бей уехал в Чечню.

Вообще работа турок в Дагестане, Чечне и Баку велась очень активно. С каждым (днём) месяцем число их агентов возрастало. Они были всюду и везде, всюду направляли движение по определённому национально-религиозному руслу.

Вскоре после водворения имама в Шуре из Баку в Шуру прибыла мусульманская делегация просить помощи имама против большевиков. Эта делегация была тоже организована турками. Когда я позже поехал с отрядом в Баку, там нас ждали турки. Руководитель их, офицер турецкого генерального штаба, говорил мне, что он уже давно работает в Азербайджане и имеет здесь очень много сотрудников. Цель их была поднять всех мусульман Закавказья, при помощи которых утвердить свою власть на Кавказе. Дагестан как самая мощная военная страна был предметом их особого внимания. К сожалению, всё это лишь теперь становится ясным.

Тогда нам истинные корни этой удивительно настойчивой и напряженной работы, этой траты безумно больших, с нашей точки зрения, средств совершенно были не видны. Почти столетней работой турецкие эмиссары достигли того, что в эти тяжёлые годы среди всеобщей смуты и беспрерывной войны всё население Дагестана, особенно Нагорного Дагестана, ждало турок с каким-то священным трепетом, с какими-то особыми сверхчеловеческими надеждами. Когда они пришли, наконец, их встречали как всесильных богов, которые избавят страдальцев гор не только от всех врагов и треволнений смутного времени, но и вообще от всех бед и лишений их полуголодного существования среди вечно враждебной и малодоступной им природы Нагорного Дагестана.

Великое разочарование

Таковы были ожидания и мечты. Действительность показала всю их безосновательность, принесла горькое и тяжёлое разочарование. Достаточно было туркам придти и пробыть несколько дней, как все надежды и мечты рухнули. Даже самые ярые их приверженцы, которым раньше от турок, видимо, кое-что перепадало, начали на турок коситься.

Прежде всего, турки показали всем, что они чувствуют себя в Дагестане, как в завоёванной стране. Это уже само по себе было большой обидой. Но они к этому ещё реквизировали бесцеремонно и грубо все, что им требовалось, и эта реквизиция весьма часто переходила в обыкновенный грабёж. Зима приходила к концу. Запасы прошлого урожая у крестьян уже истощились. Остатки были самым скудным образом рассчитаны, чтобы продержаться до нового урожая. Беднота уже по обыкновению начала голодать. А турки требовали, брали, ни с кем и ни с чем не считались. Кормили кукурузой лошадей, когда её не хватало людям. В условиях нашей горской жизни это было даже издевательство, кощунство. Турки ни в чём себе не желали отказывать. Они требовали продовольствия в таком количестве, какое даже самому богатому горцу казалось нереально большим. Они желали иметь масло обязательно из Гидатлинского ущелья, виноград с Гимров, самых лучших молодых барашек.

Всё, что они находили в Дагестане, они считали своим, принадлежащим им. Когда им нужны были лошади, они просто поднимались на пастбища, ловили и уводили тех лошадей, какие им больше нравились. Если им было лень идти и ловить лошадей, они ждали на дороге, останавливали всадников, спешивали их, сами садились на лошадей и уезжали по своим делам. Хозяин мог бежать изо всех сил за своей лошадью, чтобы получить её хотя бы тогда, когда она будет не нужна турку, но его прогоняли, часто били. Когда же лошадь турку была уже действительно не нужна, он просто пускал её на все четыре стороны и предоставлял ей искать свой дом и своего хозяина.

Враги

Этого было достаточно, чтобы трудовой народ очень быстро избавился от всех своих прежних симпатий и стал смотреть на турок, как на обычных завоевателей, как на своих врагов. Злоба против них появилась сразу и быстро начала расти.