Полковник Ростов

Спор в Париже получил завершение здесь, в Брюсселе, Копецки, потерявший в Нормандии уже половину танков, признался наконец, что все дело – в философии, эсэсовская дивизия прибывает на фронт для победы ценою собственной гибели, а вермахтовские танковые и моторизованные соединения стремятся с минимальными потерями одолеть врага… На несколько часов задерживался в Брюсселе Копецки, на беседу с Ростовым в тихом кафе мог отвести сорок минут, но оказались они очень ценными, оберштурмбаннфюрер почти шепотом поведал, что истинную, даже превосходящую эсэсовскую доблесть выказывают приданные ему русские батальоны, они все сплошь из ярых антибольшевистских формирований, им, русским, все нипочем, они, сохраняя святые немецкие жизни, гораздо лучше эсэсовцев громят зарвавшихся англосаксов, те ведь обязались настоящим, то есть сталинским, русским всех, кого в плен заберут, передать Москве, а это уже расстрел на месте.

Ростов сосредоточенно молчал, разговор о русских был ему не по душе, почему – знал, хорошо знал.

– Возможно, – нарушил он все-таки молчание. – Более того – соглашусь. Вы ведь саксонец и привыкли смотреть на нас, пруссаков, с недоверием и насмешкой: хамы, грубияны, драчуны, тупоголовые…

Ошибаетесь. Мы, в Восточной Пруссии, соседствовали со славянами испокон веков и стали ценить их, уважать даже. Я, к примеру, не только знаю их, русских, но и читаю в подлиннике Толстого, его

“Войну и мир”. И “Анну Каренину” тоже. Чудная женщина, чудная!..

Восхваляя проклятых русских, полковник фон Ростов мысленно покусывал кончик языка, препятствуя дальнейшему словоизвержению; “Пс-ст!” – прошипелось им. А говорливый Копецки подавленно замолчал. Поди проверь, читает ли в подлиннике “Анну Каренину” пруссак фон Ростов, известный умением – оберштурмбаннфюрер знал это по Парижу – распускать о себе небылицы, большой и опасный притвора этот Ростов!

К личному делу его не то что эсэсовца – самого Гиммлера не подпустят, вермахт выбил себе право хранить свои секреты, даже гестаповец не осмелится говорить с офицером вермахта в стиле допроса.

– Крохотная просьба, – вздохнул Копецки. – Меня на месяц командируют в Варшаву, мы на передовой не видим дальше носа, вы же в штабе поневоле обладаете немалым видением будущего. Так сколько, по-вашему, продержимся мы на побережье?

Ростов тут же вспомнил о любимой пословице служанки отца:

“Осторожность – мать фарфоровой посуды”.

– Я бы ответил, но к чему лишние хлопоты… Вам же придется докладывать начальству о моих пораженческих настроениях.

– Да ладно уж вам, – обиделся эсэсовец. – Никто ведь не поверит. Ни мне, ни вам. Пруссаки вне подозрений, сами знаете. Да и вы не из СС.

Это у нас принято немедленно докладывать руководству о пораженческих настроениях друзей, и никто не обижается, взаимная услуга, так сказать.

Он выручил Ростова, подсказал, где заправиться и запастись бензином.

“Я позвоню туда, это недалеко, под Брюгге…” Затем прожевал бутерброд и высказал очень интересную идею, поскольку хорошо знал трагические для Ростова события; Аннелора, жена полковника, погибла в английской бомбежке Гамбурга, вдовец достаточно молод для преданных фронтовикам бабенок, которыми сейчас кишит Берлин, однако ни одну из них в отель не затащишь, тут же наябедничают, звонок в военную комендатуру – и неприятностей хоть отбавляй; борделей полно, но они все поднадзорны криминальной полиции, доктор Геббельс неустанно следит за нравственностью, поскольку повышать и укреплять мораль в тылу намного удобнее, чем придавать фронту дивизии и корпуса. Где, кстати, намерен фон Ростов остановиться в Берлине? “Эксцельсиор”?

“Адлон”? Или… Первую гостиницу лучше выкинуть из памяти, там ныне апартаменты Хелльдорфа, а полицай-президент – редкостная скотина. Уж лучше попользоваться бесплатным и комфортабельным жильем, многие берлинцы укатили из города, ближе к сельским просторам, подальше от падающих бомб. Англичане же разрушают великую столицу великой

Германии дьявольски изощренным способом, по какой-то немыслимо алогичной схеме. Кварталы Шпандау и Форстенвальда не пострадали вопреки всем предположениям, в районах этих полно заводов, работающих на фронт. Зато бомбы густо укладываются на пригороды восточной части. Да и у летчиков свои причуды, швырнут пару бомб на квартал, а в отчетах пишут, что уничтожен весь Кёпеник или Панков, сами себя обманывают. Целлендорф разрушен на добрую половину, но в оставшихся особняках никого нет, тыловое управление СС держит их на особом учете, и полковник может пожить там.

Расплатились, встали, над недоеденным и недопитым соединились их руки, будто после подписания мирного, но ни к чему не обязывающего и поэтому необременительного договора, знаменовавшего редкое событие: вермахт и СС пришли к единому согласию, что про себя отметил фон

Ростов, объяснив небывалое явление неминуемым крахом на всех фронтах.

Флажки и стрелки на карте указывали примерную дату, месяц и неделю, когда к гостинице подкатят британцы и на все стенания смазливого портье ответят плевком. Но до дня этого Ростов намеревался, в