Полковник Русь. Знакомство с легендой

Начинал свою тренировку Русь без особых усилий, с прогулки и одновременно дыхательных упражнений. Так, постепенно, он переходил в состояние концентрации. Зачем выполнять различные движения, если не замечать при этом малейшие нюансы состояния тела, психики и куда ещё более тонкой составляющей — энергетики? Русь пришёл к этому осознанию ещё в далёкой молодости при освоении первых уроков карате. С тех пор у него так и повелось: вошёл в состояние концентрации — тренируйся, а по-другому никак.

После дыхательной гимнастики йогов, уже находясь в состоянии, Русь побежал по извилистой тропке. Бег по пересечённой местности был излюбленным его занятием. Полковник никогда не бегал на расстояние, чтобы одолеть положенное количество километров, или на скорость и время. Нет, Русь добивался одного — он хотел, чтобы его дыхание оставалось ровным на подъёмах и спусках, во время ускорений и торможений, даже при прыжках через ямы, камни или низкий кустарник. Состояние саттвы, как называют его йоги, или уравновешенность тела и психики, — вот что было целью полковника уже не одно десятилетие.

Свернув с тропы, Русь побежал к каменистой гряде, где среди хаотично разбросанных валунов и выступающих зубцов скал можно было заняться настоящим паркуром. Тело у полковника было уже достаточно разогрето, все суставы отлично смазаны синовиальной жидкостью, так что без особого труда он начал перепрыгивать через препятствия с последующими кувырками и кульбитами. Проверку своего тела и внутреннего баланса полковник завершил на самом краю скалистого обрыва, пройдя на руках с вытянутыми вверх ногами. Но и этого ему показалось мало. Спустившись вниз, он сел на мшистую землю, скрестил ноги и начал практиковать мантры. Это была очень тонкая настройка внутренней энергосистемы, но без неё механизмы интуиции, сверхсознания и других возможностей улетучились бы уже через неделю.

Подровняв позвоночник, Русь вдохнул через нос и на выдохе стал издавать низкий звук, похожий на рычание льва. С пятого раза он удовлетворился звуком, сложил пальцы в мудру, показанную ему учителем по йоге лет тридцать назад, и сконцентрировался на вибрациях внизу живота. Он знал, чем ровнее психика, тем мощнее и правильнее будут вибрации. В эти минуты он старался полностью развязать все связи с окружающим миром, чтобы полностью погрузиться в мир звуков.

Между тем окружающая природа затихла. Солнечные лучи уже освещали верхушки деревьев, гранитные зубцы скал пробивались сквозь листву и хвою, выхватывая пятна мха и вереска на земле. По мере того как утробный рык Руся превращался в подобие раскатов грома, его кожа высохла, осталась лишь испарина на лбу. Глаза его были закрыты, на лице — намёк на улыбку, всё внимание сосредоточено на звуке или, вернее, вибрациях, которые он издавал. Своё тело, особенно его плотные фракции в виде костей, он превращал в своеобразный резонатор или колокол, издающий громоподобные звуки. Достигнув самой низкой ноты в это утро, Русь принялся прогонять вибрации по позвоночнику снизу-вверх, наполняя светом каждую из семи чакр. Это был завтрак для его внутренней энергетики. С каждым вдохом он заполнялся внешней праной, и каждый выдох передавал энергию духа его внутренней сути, сопровождая этот процесс громоподобными раскатами, отскакивающими от гранитных скал и теряющимися в глубине окружающего леса.

Почувствовав, что почти вся энергия, входящая в него при вдохе, превращается в звук и вибрацию, Русь удовлетворённо закончил свою практику лайя-йоги. Поднявшись, он направился обратно к дому, не думая ни о чём, не концентрируясь и как-то специально не расслабляясь. Просто шёл, будучи никем и одновременно всем окружающим миром: цветущим багряно-фиолетовым цветком иван-чая, каплями росы на иголках ели, серебряной паутиной, мощными стволами деревьев, могучей твердынью матушки-земли. Русь набрался природной силы, чтоб прокачать себя с помощью железа в спортзале.

Вернувшись в спящий посёлок, полковник окинул взглядом дома и по-отечески улыбнулся. Он охранял покой и сон, делал, по возможности, жизнь человеческой, на основе старых традиций. «Пусть спят, ещё не пришло их время, — думал Русь. — У Евы это была первая операция, и, как ни крути, это жёсткий режим жизни». У Руся ещё с юности в голове засели некоторые принципы из тибетской «Чжуд-ши»: «После жизни в жёстком режиме день — на отдых, после — можно опять трудиться».