Полковник Сун

- Ты права, - мрачно отозвался Лицас. - Это не совпадение. - Он глубоко вздохнул, но когда вновь поднял лицо, то на нем уже появилось нечто похожее на улыбку. - Ладно, ваша взяла. Я в вашем распоряжении. Пора бы и мне немного размяться. Только не думайте, что я всему поверил. Эта девчонка ведь может и приврать насчет фон Рихтера. Но, возможно, она говорит правду, и этого мне достаточно. Чтобы достать этого мерзавца, я полез бы к дьяволу в пасть и при одном шансе из десяти.

Сердце Бонда забилось от облегчения и радости. Он спросил:

- Как скоро мы сможем выйти в море?

- Скоро. Выйдем на "Альтаире". Это мощный пятидесятифутовый катер с дизельным двигателем. И, главное, не особенно приметный. Ты что- нибудь смыслишь в морском деле, Джеймс?

- Кое- что. Когда- то я частенько проводил лето на переоборудованном тральщике.

- Тогда ты нам пригодишься. - В голосе Лицаса появились начальственные интонации. - Отлично. С устрицами тогда вам придется подождать, а пока будете довольствоваться тем, что принесу вам я. "Альтаир" пришвартован возле башни с часами. Он ходит под панамским флагом. Вы найдете его рядом с огромной американской посудиной для миллионеров. Оба немедленно ступайте прямо туда и ждите меня там. Пока не выйдем в море - не высовываться! Когда вышли из отеля, не было за вами хвоста?

- Кажется, не было. Мы ведь сделали вид, что вышли на минуту в магазин и вовсе не собираемся скрываться. Они могли что- то заподозрить, только когда мы зашли на телеграф: я - чтобы дать телеграмму в Лондон, Ариадна предупредить своих. Но на этот риск мы шли сознательно.

- Что ж, придется вам рискнуть еще раз и взять такси. Ехать тут недалеко, на борту никого нет. Джеймс, у тебя только пистолет? Хорошо. Остальное возьму на себя. А теперь исчезните.

Через десять минут Бонд и Ариадна были уже на борту "Альтаира" и направлялись в тесный салон. Салон был полностью готов для приема гостей, пол отдраен, крохотные ярко- синие занавесочки на окнах свежевыстираны. Бонд догадался, что первоначально катер предназначался для чартерного рейса, и живо представил, как Лицас с усмешкой станет отмахиваться от претензий назойливых заказчиков.

Они наскоро осмотрели катер. Узкий трап с правого борта спускался на маленький камбуз, а оттуда на нос. Из камбуза Бонд спустился в машинное отделение и, задыхаясь от жары и испарений масел, внимательно изучил 165сильный дизель "Мерседес". Все было сработано на уровне; узкое пространство использовано с толком; технический уход соответствовал стандартам, принятым на флоте Ее Величества. Авторитет Ли- цаса в глазах Бонда возрос еще больше.

К носу от камбуза и рубки располагались две двухместные каюты, а за ними - еще две, с двухэтажными койками. Бонд и Ариадна заняли каюту по левому борту в средней надстройке. Ариадна распаковала и разложила по полочкам свой нехитрый багаж: пару рубашек, туалетные принадлежности, носовые платки и, так бросавшиеся в глаза на фоне этих банальных вещей, восемьдесят патронов к Вальтеру. Зачесав назад сбившиеся на лоб светлые прядки волос, она немедленно оказалась в объятиях Бонда.

Прижавшись лицом к его шее, она пробормотала:

- Теперь, пусть ненадолго, но ты опять мой. У меня такое чувство, будто прошло много- много дней, прежде чем я поняла, что смогу соединиться с тобой. Наплевать, что случится с нами завтра. Единственное, что теперь меня волнует - это ты, чтобы ты всегда был со мной. Так не будем терять время!

Она запрокинула голову, ее глаза застилал туман желания.

- Не закрывай дверь. Мы ведь одни.

Казалось, от прикосновения к нему ее груди взбухли еще сильнее.

Тут же, на жестком и неуютном лежаке, Бонд неторопливо овладел Ариадной. Они наслаждались любовью легко, тщательно и со вкусом, не зная того граничащего с истерикой безумия, которое они испытали ранним утром. Все, что окружало их, - и обычная возбужденная суматоха порта, и выкрики команд, и грохот якорных цепей, и раскатистый стук и рев двигателей утратило всякий смысл и исчезло. Наконец утомленные, они разъединились и погрузились в сон.

Бонда разбудили голоса и шум шагов, доносившихся откуда- то сверху. Не сводя глаз с обнаженного тела Ариадны, которая крепко спала, лежа на спине и подняв колено в позе полной непринужденности, Бонд быстро оделся. Затем наклонился и поцеловал ее в щеку.

К тому времени, когда он появился в дверях салона, Лицас уже был там. Он стоял в одиночестве, уперев руки в бока, посреди груды всевозможных припасов; голоса удалялись в направлении причала.

- Ариадна спит?

- Да.

Во взгляде этого крупного человека, который глядел сейчас на Бонда, уже не было настороженности, а лишь грусть и мольба.

- Ты ведь не будешь обижать ее, Джеймс? Может быть, это и не мое дело, но ее отец - мой лучший друг, а в Греции это значит многое. Если будешь плохо к ней относиться, - вдруг ее бросишь, станешь давать ложные обещания или что- то в этом роде, - то оба будете иметь дело со мной, и, клянусь, вам плохо придется. Особенно тебе. Ты меня понял?

- Понял. Но нам не придется ссориться.