Полковник трех разведок

— Прежде всего в отборе кадров, то есть я буду участвовать в проверке абитуриентов, которым открывается доступ к академическим аудиториям.

— Но как это возможно? Каким образом?..

— Не расстраивайтесь, капитан Дэвисон, — по-английски обратился Пеньковский к американскому дипломату, неделикатно проигнорировав нарастающее любопытство своего благодетеля Винна. — Вам еще представится такая возможность — поговорить «с этим русским полковником», который, кстати, давно искал встречи с вами.

— Судя по тому, что вам известны моя фамилия и мой воинский чин, — действительно искали, — признал дипломат. — А еще мы имеем свидетельство того, что у вас есть доступ к секретным досье на сотрудников американского посольства в Москве.

— Если исходить из теории «роковых предположений» — то да, такой доступ имеется.

— Но это уже тема отдельного разговора, причем желательно без моего участия, — явно занервничал Гревилл Винн, давая понять, что дальнейшее пребывание за их столом американского разведчика нежелательно.

— Все-все, господа! — уловил его настроение Дэвисон. — Я не стану и дальше третировать своим изысканным словоблудием. Ухожу.

И тотчас же, сдержанно откланявшись, поспешил к уже облюбованному столику в дальнем конце зала. Однако надолго там не задержался, а, после нервного колебания, направился к администраторскому телефону.

Москва. Военно-воздушный атташат при посольстве США.

Апрель 1961 года

Звонок, прозвучавший в разгар шаманского познания военно-воздушным атташе Малкольмом жизненного пути русского полковника, неожиданным назвать было трудно.

— И чем же вы хотите утешить меня? — спросил полковник, прежде чем услышал голос собеседника.

— Здесь — Австриец, сэр, — прибег Дэвисон к своему давнишнему оперативному псевдониму, как прибегал к нему всякий раз, когда приходилось звонить из интуристовских, неусыпно прослушиваемых отельных телефонов.

— Это я понял, излагайте суть.

— Гости уже за столом, и я даже успел засвидетельствовать свое почтение.

— И как же воспринял ваше появление Британец?

— Взволнованно.

Формулировка показалась атташе странноватой, однако никаких уточняющих вопросов с его стороны не последовало.

— Не думаю, чтобы он обрадовался вашему появлению у своего стола.

— Не мог же я проявить невежливость, не засвидетельствовав своего почтения.

— Считаете, что Алекс способен оценить этот жест?

— Во всяком случае, он понял, что мы тоже заинтересовались им и что в вопросах сотрудничества мы с британцами союзники.

— Что ж, продолжайте «волновать» их обоих в том же духе, — проворчал Малкольм, произнося большую часть фразы уже после того, как положил трубку на рычаг.

Итак, вернулся он к досье на Пеньковского, куда же направляет перст судьбы нашего будущего агента? Ага, как и водится в подобных случаях, последовала учеба в Военной академии им. Фрунзе, затем Военно-дипломатическая академия, прослывшая, как выражаются русские, «кузницей» разведывательных кадров, давно работающих по всему миру под дипломатическим прикрытием…

Ну а сам Пеньковский по-настоящему дебютировал в 1955 году, в Турции, где он числился старшим помощником военного атташе при советском посольстве, а в действительности испытывал себя в должности резидента ГРУ. Правда, судя по всему, испытание, как и сам дебют, оказалось неудачным. Однако главная загадка не в этом.

До сих пор остается неясным, из каких именно побуждений Олег Пеньковский искал тогда связи с американской разведкой — вот что интригует. Если таким образом он провокационно «подставлялся», тогда выглядело это слишком примитивно; если же, в самом деле, старался наладить конспиративную связь, пытаясь перевоплотиться в платного агента ЦРУ, тогда его способ добиться вербовки может служить образцом профессиональной тупости.

Можно лишь удивляться, что каким-то образом он сумел тогда уцелеть. Возможно, этому способствовала жесткая инструкция, направленная руководством ЦРУ всем военным разведчикам, работающим в посольствах стран НАТО: воздерживаться от каких-либо деловых контактов с резидентом ГРУ Олегом Пеньковским. То есть косвенно, само того не желая, руководство американской разведки спасло Пеньковского еще и от провала, который мог быть спровоцированным то ли внутренней службой безопасности ГРУ, то ли агентурой КГБ.

Но если советская разведка знала об этом, как говорят русские, «волчьем билете», выданном их турецкому резиденту американской разведкой, значит, должен был знать о нем и полковник Пеньковский. Тогда возникает вопрос: как, при такой гиблой репутации, русский шпион решился прямо здесь, в Москве, налаживать канал связи с иностранной разведкой посредством насквозь «просвечиваемого» американского посольства?!