Полковнику нигде…

— Источник ауры где-то здесь! Очень сильный! Совсем рядом, там! — показала направление Капитолина Николаевна.

— Подожди! Я вижу, это, наверное, он! — указывая на что-то впереди, сказал Бром.

Путешественники подошли поближе, и тесной группой встали посреди поляны, где лежала грубая каменная глыба с глубокой темной выбоиной в середине. Учительница вышла вперед и невольно вздрогнула.

— Похоже на алтарь для жертвоприношений, — почему-то пришло в голову неприятное сравнение.

Рядом с камнем лежал огромный симах, совсем не похожий на малышку Нафс.

Зверь был старым, могучим и очень опасным. В рыжей шерсти поблескивали седые волоски. Огромные желтые глаза, казалось, хранили мудрость веков. Пришельцы осторожно приблизились к алтарю.

— То, что вы ищете, находится у меня! — спокойно сказал загадочный незнакомец. Его горло издавало лишь низкое рычание, но автолингвист без колебаний преобразовывал звуки в человеческую речь. Старый симах, без сомнения, был разумным.

— Мы уже догадались, — ответил полковник, решительно выдвинувшись вперед. В параллельном мире, чувствуя себя персонажем сказочного мультфильма, он примирился с разумностью самых необычных существ и привык к общению на трансцедентальном уровне. Брому очень хотелось спросить симаха, о чем собственно идет речь, но он мужественно сдержался, дожидаясь объяснений. Но не дождался.

— Вы верите в метемпсихоз? — ответил вопросом вожак хиджистанских симахов. Негласный хозяин здешних мест, старик был старшим жрецом расы разумных кошачьих и страдал некоторой излишней прямолинейностью.

Всем стало неловко. Ай-Ван Блэк-Ноу отвернулся, отошел в сторону и что-то засвистел. Магистр злился. За удачный перенос ему никто не сказал доброго слова, а теперь еще стали задавать глупые вопросы. Кибер начал лихорадочно шарить в базах данных. Бесполезно. Базы были пусты: Барс совсем оторвался от жизни в средневековой глуши. Цвирк, как обычно, отмалчивался — у него опять возникли претензии к автопереводчику.

Симаху надо было что-то ответить. Аурел почувствовал себя обязанным поддержать честь мундира.

— Ну, как вам осказать, в каком-то смысле…, - осторожно начал полковник, надеясь, что подсказка придет. Она не заставила себя ждать.

— Вы хотите сказать, в переселение душ? — рассеянно переспросил профессор Ка-Пус-Тин, с трудом отрываясь от созерцания голубой травинки. — Наукой еще вовсе не доказано…

Капитолина Николаевна взгрустнула. Ей невольно вспомнилась школа и заумные речи нового математика.

— Работа в лицее Пушкина — это коррекция кармы! Каждый год, проведенный в школе, в два раза повышает ваши шансы на лучшее перерождение! — пророчески вещал новоявленный гуру. — Дожившего до пенсии ожидает нирвана!

К математику многие подходили посоветоваться. Лине тоже очень хотелось подойти: ее волновала посмертная судьба работающих пенсионеров. Но она так и не решилась, боясь, что ответ ей совершенно не понравится. Может быть, с пенсии начинается обратный кармический отсчет?

Машкову бескорыстно проконсультировала зашедшая намного дальше по пути просветления завуч Людмила Александровна, с которой она как-то поделилась своими сомнениями.

— Работающие пенсионеры — это бодхисаттвы! Добрые духи! — безапелляционно заявила Гидра. — Они указывают другим путь к нирване!

— Я так и думала! — не совсем искренне согласилась Лина. У нее все еще оставались кое-какие сомнения.

На поляне, между тем, продолжался спор. Жрец тяжело переживал нанесенное профессором оскорбление. Шерсть симаха встала дыбом. Огромные лапы потянулись вперед, втягивая и вновь выпуская из мягких подушечек страшные когти. Пасть распахнулась, обнажая здоровенные белоснежные клыки.

— Все давно доказано! — горячился старый симах. — Я бы попросил! Не оскорблять присутствующих! Как можно! При детях!

Жрец возмущенно посмотрел на беззастенчиво подслушивавшую Нафс. Желтые глаза малышки возбужденно блестели. Насторожившиеся короткие ушки выдавали напряженное внимание. Виновато взмахнув коротким хвостом, кошечка отошла в сторонку. Недалеко. В пределах слышимости. Манеры Азарис постепенно начали передаваться и ее любимице.

— Простите, я не хотел, — рассыпался в извинениях сконфуженный профессор. — Не знал, что это для вас так болезненно!

— Вы, ребята, не слишком далеко зашли? — вмешался практичный полковник, которому надоело слушать непонятный спор. — Нельзя ли поближе к делу?