Полковнику нигде…

Опомнившиеся сотрудники, стоявшие до сих пор с поднятыми руками в надежде на государственный переворот, медленно рассаживались по местам, недовольно бормоча нелестные слова как в адрес любимого шефа, так и долгожданного душевнобольного инопланетянина. Любопытствующие вновь подтянулись к приемной, прислушиваясь — в МУГУ уже давно не происходило ничего настолько интересного.

— Мы должны быть всегда готовы. Нас ждет встреча с братом по разуму! Так сказать, с летающим по космосу братом! — заливался соловьем генерал, упиваясь звуками собственного голоса и не особенно вслушиваясь в слова.

— Кое-кого точно ждет! С братом, — метнув короткий взгляд на Брома, хмуро подтвердил психолог.

— Мужику пора в клинику, кодироваться, — с некоторым запоздалым сочувствием к Мустяце подумал Аурел. — А то он теперь в каждом будет инопланетных психов видеть. Хорошо, чертей зеленых пока под столами не ищет.

Разговор в кабинете принял другой, более деловой оборот.

— А почему она — встреча эта, с, так сказать, братом, — ждет именно нас? — в очередной раз откликнулся на генеральскую реплику трезвомыслящий Кац.

Привыкнув к непростой работе с Василиу и постоянным косвенным намекам и попрекам, зам сразу же уловил содержавшееся в бессвязных речах горчичное зернышко информации. Любое упоминание о космических братьях Виорел воспринимал как камешек в собственный адрес. — Мы что, Генеральная Ассамблея ООН или, упаси боже, филиал НАСА?

Генерал объяснился:

— Это решение пришельца. Он сам выбрал МУГУ.

Все потрясенно притихли.

— И как именно чужак сообщил нам об этом? — недоверчиво поинтересовался зам.

— Через медиумов, — решительно ответил генерал. — Попрошу посторонних покинуть помещение, а остальных вернуться и вообще…

Техники неохотно вышли, продолжая шепотом обсуждать случившиеся. Бром, повинуясь повелительному кивку начальника, лениво поднялся с насиженного кресла и, вернувшись в кабинет, громко захлопнул дверь. Устроившись у зашторенного окна, он вновь погрузился в мрачные размышления, не прислушиваясь к бессмысленным спорам.

Его о чем-то спросили, но Аурел пожал плечами и отмолчался. Наконец-то ему было абсолютно на все наплевать. Бром вновь и вновь задавал себе единственный вопрос — зачем?

Зачем все это? Зачем жить? Напрашивающийся обычный ответ — «Ради денег» — уже не удовлетворял. Давнишнее предсказание? Суеверная нелепица! Да, в конце концов, базарной цыганке и должность полковника МУГУ могла показаться завидной. Может, это и заставило ее когда-то увидеть в нем «большого человека»?

Аурелу было стыдно признаться себе, что когда-то и ему, возможно, казалось то же самое. Все обычные жизненные блага выглядели сейчас жалкими и ничтожными. Не для кого-то, для него самого. Все дело в контрасте. В сравнении с фантастическими юношескими иллюзиями его успехи казались не победами, а поражениями.

Квартира у Аурела была — там его никто не ждал. Машина тоже — и не одна. Старость? Денег, заработанных на поприще шпионских страстей, хватило бы на пару сотен лет даже при самых безудержных тратах.

Бездумное накопительство? — это возвращало к первому вопросу — зачем? Ради чего?

Что у него есть? Любовь, мечта далекой юности? Бесплодная страсть к бездушному портрету и страшные сны.

Семья, оплот уюта и покоя? Безразличная бывшая жена и сын, безвольный, избалованный недоросль, с трудом устроенный на юрфак в госуниверситет и, похоже, пристрастившийся к наркотикам.

Женщины? Хищные корыстолюбивые пиявки, увиденные без иллюзий, возмущали и отталкивали.

Где близкий человек? Где душевное тепло? Где друзья, которых совсем недавно было так много?

Маска жизнерадостного корыстолюбивого циника, которую Аурел носил так долго, и которая, казалось бы, срослась с его истинным лицом, сейчас, под ударом жестокого разочарования, слезала клочьями, как сожженая кожа, оставляя кровоточащие раны.

Аурелу чудилось, что у него была отнята часть души. Причем, отнята давно, еще до рождения. Как будто он родился уже ущербным. Это была часть, в которой хранилось самое главное, тайна бытия. Но отнята кем? За что? Бром не знал. Одно было ясно: жить по-прежнему нельзя.

Бутылка дорогого французского коньяка, извлеченная расторопным помощником Мустяцы из личного сейфа шефа и встреченная радостными возгласами оставшегося в кабинете начальства, пришлась кстати. Пить решили за долгожданный Контакт.

Бром, поморщившись от неприятного привкуса горьких мыслей, плеснул в хрустальную рюмку и выпил янтарную жидкость, не прислушиваясь к бурной дискуссии перешедших на крик космобезопасников. Он искал ответ на главные вопросы: кто виноват и что делать? И не находил. Ответа он не знал.

Ответ знал инопланетный шпион, завербованный регуллианами в МУГУ. Предатель мучительно завидовал Брому — его оптимизму, удачливости, уверенности в себе, и, самое главное, неизвестной, но необыкновенно важной галактической миссии. Ведь не зря же ради этого, ничем не примечательного здоровяка регуллиане долгие годы держали на Земле целую группу высококлассных агентов.