Полководческое искусство

Его главный труд «Дух новой военной системы, выведенной из принципов базиса операций», вышедший в 1799 г. в Гамбурге, является систематизированным учебником стратегии. Исходя из понятия о базисе операции, Бюлов с помощью математических средств оценивает большую или меньшую надежность тыловых коммуникаций. В операции против последних, против вражеских складов, а не в сражении, он и усматривает то, к чему следует стремиться. Он выступал за эксцентрическое отступление, но не затем, чтобы потом тут же перейти в концентрическое наступление для уничтожения врага, а чтобы иметь возможность оказывать еще большее давление на его линии снабжения. Из этой книги также кое-что перешло в наш терминологический словарь. Так, Клаузевиц полагал существенной заслугой Бюлова то, что он разработал ясное понимание термина «базис», однако далее следует, «что все выводы, которые сделаны из величины операционного базиса и оперативной “вилки”, и вся система военного искусства, построенная на этом и имеющая геометрические очертания, никогда и ни в малейшей степени не приводила к победе в реальной войне, а в мире идей вызвала лишь превратные устремления»[69]. И генерал фон Кэммерер справедливо подчеркивал[70], что следовало бы ожидать, что Бюлов отразит что-либо из духа новой эпохи. «Однако, как раз наоборот, своей задачей он сделал приведение в научную систему именно тех воззрений, которые полагал в сражении “вспомогательным средством для отчаявшегося”, а задачей стратегии вообще признавал достижение целей войны без кровопролитий».

Это было именно то мнение, которое оказало столь неблагоприятное влияние на полковника фон Массенбаха, бывшего начальником штаба у князя Гогенлоэ в 1806 г.[71], а в Военном собрании в Берлине принцем Генрихом было сформулировано так: «Дерзкими переходами он втерся в доверие удаче», и «счастливее, чем Цезарь при Диррахии, более великий чем Конде при Рокруа, как и бессмертный Бервик[72] он завоевал победу без битвы»[73]. Против этой роковой точки зрения и выступает Клаузевиц, когда говорит[74]: «Мы не слышали ничего о полководцах, побеждавших без людских кровопролитий».

Среди главных представителей стратегической литературы эпохи конца XVIII – начала XIX вв. мы находим эрцгерцога Карла, победителя при Асперне[75] и выдающегося полководца. Первые свои работы эрцгерцог написал на рубеже XVIII – XIX вв. После сложения своего высшего военного поста в 1813 г. он издал «Основания стратегии с пояснениями и описанием кампании 1796 г. в Германии». В качестве продолжения в 1819 г. он выпустил «Историю кампании 1799 г. в Германии и Швейцарии». Те успехи в боях с армиями Французской революции, на которые часто указывает герцог, прежде всего в 1796 г. в Германии, все же не помешали тому, что в этих работах сквозит явная осторожность. Для него безопасность была превыше всего, так что порой возникает ощущение, что тот прискорбный опыт, который получил, несмотря на свою геройскую храбрость, сиятельный полководец в 1809 г., сражаясь во главе императорских войск против Наполеона, заставил отступить радостные воспоминания о его былых победах. Однако в 1809 г. войска были доверены ему с настойчивым указанием по возможности щадить их, ведь это – последнее, что в состоянии выставить монархия. Полная безопасность, как оперативный базис на каждой из занимаемых позиций, требовала от эрцгерцога придавать преувеличенное значение так называемым стратегическим пунктам. В этом отношении он так никогда и не освободился от влияния господствовавших в конце XVIII в. теорий. Представление о «ключе ко всей стране» и у него играло огромную роль. И тем более бросается в глаза то, что он, располагая более чем богатым военным опытом, и сам говорил во введении к истории кампании 1799 г.: «Наставления науки показательны и плодотворны лишь в той мере, в которой они основаны на своем источнике – опыте, и насколько они проверены реальными событиями».

И если общие соображения о войне, приводимые эрцгерцогом, зачастую заслуживают одобрения, а искренность, с которой он излагает допущенные им же самим ошибки, весьма высоко ставит его как человека, Клаузевиц все же прав, когда говорит[76], что эрцгерцог при обычно верных оценках так и не поставил во главу угла стремление к уничтожению противника, ради чего все и должно происходить на войне. Последнее важно для него лишь постольку, поскольку является средством к изгнанию врага из того или иного пункта. Эрцгерцог в основном искал успеха в занятии тех или иных линий и местностей. Он был чересчур увлечен комбинированием времени и пространства и прохождением дорог, рек и возвышенностей, считая мельчайшие детали в этом столь же важными, сколь они вообще могли быть в рамках всей кампании.