Полководец

Передавая карточку, Джурич Моран посоветовал Артему Сергеевичу поставить ее в рамку, под стекло. И хранить подальше от солнечного света, чтобы не выцвела. Как будто о таких вещах нужно предупреждать! Разумеется, память Дианочки была строго соблюдена. Фото девушки в рамочке висело над супружеской кроватью Ковалевых. Пропавшая Диана со странной шальной улыбкой взирала на своих родителей.

Время от времени Ирину Сергеевну посещало одно и то же озарение: муж ей нарочно солгал, чтобы от горя она не утратила рассудок. Диана мертва. Наверняка мертва. Нужно только подловить момент, когда Артем утратит самоконтроль и проболтается. Выдаст страшную тайну.

Для чего Ирине Сергеевне было знать эту тайну — она бы и сама не смогла объяснить. Но периодически она проверяла супруга на прочность и предпринимала различные, довольно грубые, провокации.

Например, недавно она сказал:

— Грустно без Дианочки.

— Да, — охотно согласился муж.

— Где-то она сейчас… на каких еще гастролях…

— У нее теперь своя жизнь, Ира, — сказал Артем Сергеевич. — Ничего не поделаешь, дети вырастают.

— Да, но так внезапно!

— Такое всегда происходит внезапно. Это для нас с тобой она навсегда останется маленькой девочкой, а для других…

— Навсегда? — перебила Ирина Сергеевна, высоко поднимая брови. — Что ты хочешь сказать этим «навсегда»?

— Только то, что уже сказал.

— Так говорят об умерших.

— Почему?

— «Навеки молодые»…

— Глупости! — рассердился Артем Сергеевич. — Диана жива, ничего с ней не случилось. Просто валяет дурака… со своим дураком. Года через два вернется к нам. Хорошо еще, если в подоле не принесет.

— А хоть бы и принесла, — вздохнула Ирина Сергеевна и мечтательно затуманилась. — Вот я и стану бабушкой.

Артем Сергеевич понимал, что творится с Ириной Сергеевной, даже лучше, чем она сама. Он обнял ее, прижал к себе, показал на снимок Дианы.

— Джурич Моран сказал, что с нашей девочкой все в порядке. Я склонен верить ему. А ты верь мне. Если бы что-то случилось непоправимое, мы с тобой оба бы почувствовали. Верно?

— Верно, — кивнула Ирина Сергеевна.

И солгала. У нее вовсе не было телепатической связи с дочерью. Ее материнское сердце было любящим и, вероятно, достаточно добрым, но не вещим. Иногда она стеснялись этого. «Я плохая мать, — думала в такие минуты Ирина Сергеевна. — Настоящая мать все бы чувствовала, все!..» Ей приходилось скрывать свою ущербность даже от мужа.

— Ты веришь, что она вернется? — спросила она у Артема Сергеевича.

— Да.

— Потому что так сказал Джурич Моран?

— Я просто знаю, что рано или поздно Диана даст о себе знать. Может быть, потом она опять уедет, но мы вовсе не потеряли ее навеки, как ты считаешь.

Уличенная в пессимизме, Ирина Сергеевна попыталась солгать еще раз:

— Вовсе я так не считаю…

Муж не отвечал. Он тосковал по дочери больше, чем признавался.

Иногда Ирина Сергеевна вдруг начинала во всем обвинять именно его.

— Ты же обещал, что она вернется! Ну, и где же она?

Артем Сергеевич в такие минуты просто отмалчивался, и в конце концов «Иринушка» начинала плакать. Тогда он осторожно обнимал ее и прижимал к себе.

Но он по-прежнему утверждал, что Диана жива и когда-нибудь возвратится в родительский дом.

Спустя год карточка начала выцветать. Что поделать! Это неизбежно. Полароид дает не слишком хорошее качество. Ирина Сергеевна с грустью рассматривала личико девушки. Вон, уже и глаза совсем белые стали, скоро вместо лица останется слепое пятно с черными точками на месте зрачков, ноздрей и уголков рта.

Ирина Сергеевна вынула снимок из рамки, поднесла к губам. «Моя маленькая», — прошептала она. Вспоминались милые мелочи из дианкиного детства. Как она, к примеру, резала бумагу и рисовала цифры с огромным количеством нулей. Говорила, что это — деньги, на которые мама купит ей… далее следовал бесконечный перечень игрушек и разных расчудесненьких вещичек. Диана настаивала, чтобы мама непременно брала эти деньги с собой. «Если не будет купальничка для Барби, ты просто купи себе покушать что-нибудь вкусное», — добавляла девочка. А Ирина Сергеевна, выйдя из дома, выгребала исписанные детской рукой бумажки в ближайшую же урну…

Она вздохнула, подавляя слезы. Сунула фотографию в сумочку. Естественно, она не допустит, чтобы дианочкина память была в таком состоянии. На работе есть хороший сканер. Фотографию можно поднять буквально «с нуля». И, кстати, с этим делом стоит поторопиться, пока снимок не выцвел окончательно, так что даже самый чувствительный сканер не сумеет правильно его распознать.

* * *