Полководцы Древней Руси

Вскоре Мстислав прогнул войско Олега и разорвал его надвое, отбросив в разные стороны. Сзади же все напирали и напирали половцы с другими новгородцами, а слева теснил своего стрыя юный Вячеслав. Олег еще хотел спасти битву, бросив против половцев свою конную дружину, и сам оборотился против них, но вдруг увидел стяг Мономаха. Грозный Спас трепетал на мартовском ветру, приводя в трепет муромскую дружину. Среди воинов послышались возгласы: «Мономах! Мономах!» Олег и его воины не знали, что ночью переяславская рать присоединилась к Мстиславу, и теперь с ужасом смотрели на невесть откуда взявшийся Мономахов стяг. Смутился и Олег. Неужели Владимир сам пришел рассчитаться с ним за все обиды, за смерть Изяслава, за бесконечную его войну с Всеволодовым домом?

Теснимые со всех сторон противником, смятые, отколотые друг от друга, смущенные неожиданно для них подошедшей к Мстиславу подмогой, воины Олега дрогнули и побежали.

Мстислав приказал бегущих не преследовать, чтобы не дробить свое войско по тяжелым весенним лесам, и брать в плен лишь старших Олеговых дружинников и бояр, отбирая у них оружие.

Олег бежал в Муром, но не усидел там, оставил в городе брата Ярослава и ушел в Рязань. Войско Мстислава обступило Муром. Ярослав не сопротивлялся, он отдал Мстиславу всех плененных ростовцев и суздальцев, дал роту, что не поднимет больше оружия в братоубийственной войне.

Затем Мстислав приказал вынуть из раки тело Изяслава и отправил его похоронить к себе в Новгород.

Переждав несколько дней в Муроме и дав отдохнуть своему войску, Мстислав не торопясь пошел за Олегом вдоль берега Оки на Рязань, но и там он не застал Олега, потому что тот бежал в поле и скрывается невесть где. Только сведущие рязанские люди знали, где обретается Олег; с ними и со своим гонцом послал Мстислав новую грамоту крестному отцу: «Не бегай никуда, но пошли к братье своей с мольбою не лишать тебя Русской земли. И я пошлю к отцу просить за тебя».

Мстислав все еще надеялся, что его любимый стрый опомнится, одумается, примирится с Мономахом, включится в общую русскую княжескую жизнь.

Посланные нашли Олега в далекой лесной заимке на краю дикого поля. Он сидел в лесной истобке с несколькими верными дружинниками. В истобке топилась простая смердья печь. Олег зябко кутался в овчинную шубу, слушал, что говорили ему посланные. Мстислав не пограбил ни Мурома, ни Рязани, Олегову княгиню и его детей содержал в Рязани в чести и довольстве, людей не пленил, городков и сел вокруг Мурома и Рязани пе пожег и не пограбил. Это было для Олега ново и удивительно. Неужели Мстислав простил ему и смерть брата, и пожог Суздаля, и разгром ростовской земли, и недавнюю яростную битву. Было видно, что простил.

Олег поднялся, сбросил с плеч овчину, взял крест и поцеловал его в знак примирения и согласия на все условия Мстислава. Отказаться от мира означало бы, что ему надо было опять скитаться, бороться, собирать людей, воевать, жечь и убивать, а ему шел уже пятый десяток, и дети его становились взрослыми, и голова седела все больше после каждого взятого города и каждого сражения.

Любечский съезд

Владимир Мономах ждал гостей на парадном дворе Любечского замка. Ему только что сказали, что в город въехал великий князь Святополк Изяславич и теперь неторопливо подвигается к Замковой горе.

Мономах в окружении своих старых бояр, в сопровождении дружинников неторопливо же сошел с сеней и встал около крыльца, улыбаясь, слушая неторопливый говор людей, наблюдая обычную в этих случаях взволнованную суету.

Еще совсем недавно казалось, что эта встреча всех видных князей Русской земли, договоренная еще после сокрушения Олега под Стародубом и еще раз подтвержденная после его бегства из Рязани, не состоится. Тогда Святополк и Мономах предложили князьям Киев, и кажется, это не вызывало разногласий, но теперь, к осени 1097 года, выявилось, что в Киев не хочет ехать никто. Первым отказался Олег, сказав, что опасается оказаться полностью в руках своих бывших противников и что количество дружинников, приведенных с собой князьями, должно быть равным. Выразил нежелание ехать в Киев и Василько Ростиславич, который не раз был там унижен старшими князьями. Заодно с Олегом отказались и его братья Давыд и Ярослав.

Тогда Мономах предложил Любеч — свой замок, в котором он не жил уже долгие годы, но который исправно, как и было наказано князем, содержал его огнищанин. Владимировы гонцы сказали князьям, что Любеч место укрепленное и безопасное в случае, если бы половцы захотели захватить князей, что в замке, в княжеском дворце могут все хорошо разместиться вместе со своими боярами, там хватит на многих людей и ествы, и питья, и он примет их как добрый и радушный хозяин, а порукой в их безопасности будет его княжеское слово и его честь.