Полководцы и военачальники Великой Отечественной-3

« — Извините, товарищ генерал... — Теперь пришла моя очередь задавать вопросы: — А за что вас извинить? — Да как же... В потемках принял вас за телеграфиста Кубина. Здоровенный он тоже. — Ничего, в темноте ошибаться может всякий, — отозвался я и, чтобы как-то избавить курносого гвардейца от неловкого для нас обоих замешательства, попросил у него колун. В юности я был мастером по этой части: около двух лет работал на заготовке дров... Старая сноровка не подвела. Колун точно ударил по самой сердцевине смолистой влахи, и она со звоном развалилась на две равные части».

Тогда генерал еще не знал, что через два года к нему, начальнику штаба фронта, придет другой солдат и вручит письмо от смертельно раненного младшего лейтенанта Истомина (фамилия случайного знакомого во дворе), фронтовика, дважды орденоносца. В нем он прочитает такие строки:

«..Вам пишу вот почему. Податель этой записки — брат мой родной Илюша. Лет ему немного, но меня он заменил бы в бою. Просто совестно, что его послали служить в какой-то медсанбат санитаром... Прошу Вас, помогите перебраться ему на передовую, где бы он смог сполна проявить себя и заодно и за мою гибель отомстить... Не откажите, товарищ генерал, и прощайте. Извините, если что не так.

Младший лейтенант Истомин».

И он, Бирюзов, напишет в уголке письма:

«Илью Истомина зачислить в разведку, а по окончании наступления командировать на курсы младших лейтенантов...»

Через много лет Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов вспоминал об этом:

«...Истомин-младший прочитал эту резолюцию и, к моему величайшему удивлению, сняв пилотку, отвесил поклон:

— Спасибо вам, товарищ генерал...

Много времени утекло с того дня, а я и сейчас ясно вижу перед собой эту рыжую солдатскую голову, склоненную в глубоком поклоне за то, что в знак уважения к памяти брата его перевели из армейских тылов на передовую. Вот какие они, наши советские солдаты!»

* * *

Работа по организации быстрейшей переброски 2-й гвардейской армии в район Сталинграда сразу же поглотила все силы Бирюзова. Пользуясь правом на самостоятельность в решениях и действиях, предоставленным ему командармом, и будучи отличным знатоком боевой подготовки, он энергично включился в процесс сколачивания армии и органов ее управления. Особое внимание обратил на обучение пулеметчиков, минометчиков, наводчиков противотанковых ружей и автоматчиков. Присутствуя на тренировках пехоты, танков и артиллерии, строго следил за тем, чтобы они проводились в условиях, максимально приближенных к боевым, с обязательной отработкой всех элементов взаимодействия. Начальник штаба армии лично обучал командиров искусству ведения разведки, методам подготовки и проведения атаки, особенностям ведения боя в глубине обороны противника.

Проводил Бирюзов и многочисленные штабные тренировки, отрабатывая надежность управления войсками в предстоящих боях. Твердый и решительный в своих поступках, он порой жестко, но последовательно вырабатывал у работников штаба навыки четких и оперативных действий. День ото дня доклады Бирюзова командующему становились все короче — верный признак того, что армия превращалась в единый, хорошо сколоченный боевой организм, готовый к выполнению ответственных оперативных задач.

Первоначально Ставка планировала после разгрома немецко-фашистских войск на Среднем Дону ввести в сражение 2-ю гвардейскую армию в районе Калача для развития наступления на Ростов и Таганрог. Однако оперативная обстановка, сложившаяся под Сталинградом к началу декабря 1942 года, определила иную перспективу боевого предназначения 2-й гвардейской — встать на пути группировки генерал-фельдмаршала Манштейна, который двигался к Сталинграду, чтобы деблокировать окруженную армию Паулюса. Эту задачу, полученную 12 декабря, нужно было начать выполнять, не теряя ни часа, ни минуты времени.