Полководцы Московского царства

То, что произошло в дальнейшем, показывает две важные черты в характере князя Микулинского. Во-первых, личную смелость. Он отважился забраться в самое логово неприятеля и не торопился оттуда уходить. Вероятно, его удивляло отсутствие у татар такой же мощной системы обороны, что и у русских. А раз ее нет, вторгшийся отряд мог чувствовать себя почти безнаказанно. Во-вторых, в крови у большинства русских военачальников того времени кипело стремление отогнать татар, отбить «полон», самим взять на чужой территории «рухлядишки»… Микулинский был настроен иначе. Он стремился не отогнать, а уничтожить противника, а потому всегда оказывался сторонником решительных действий.

Вторжение московских полков оказалось неожиданным для казанцев. Современник досадовал: жаль, не взяли тогда столицу ханства, снаряженных к бою людей там стояло совсем немного… Неприятельские земли преданы были огню и мечу: русские вели себя на территории татар точно так же, как те — на территории русских.

Хан Сафа-Гирей, казанский правитель, охотился тогда неподалеку от своей столицы. Он нарвался на русскую армию, располагая лишь «небольшой дружиной» да охотничьими псами. Тем не менее хан решил принять бой и был разбит таранным ударом одного Передового полка князя Микулинского, «втоптавшего» Сафа-Гирея в город. Победителям достались шатры, казна, даже пища хана.

Когда русское нашествие удалилось от стен Казани, хан собрал оставшихся людей и отправил сильный отряд в погоню. После нескольких дней преследования татары утомились и решили, что враг ушел. Они остановились на ночлег, но не выставили охрану и даже караульных при конских табунах. И вот среди ночи казанцев разбудил беспощадный неприятель, ударивший из укрытия. Бóльшая часть татар полегла на месте, многие оказались в плену, и лишь незначительной части удалось скрыться. Небывалый разгром!

Иван IV вновь раздает дары военачальникам.

Русские воеводы могли уйти из Казанской земли, вдоволь набрав «полона» и разорив противника. Но им требовалось не только это, но также истребление живой силы неприятеля. И они дважды вступали в «прямое дело», хотя такой задачи перед ними не ставилось. В чем тут причина? Прежде всего в том, что все они, в том числе и князь Микулинский, знали: следующая встреча с теми, кого они пощадили на чужой земле, может состояться на своей.

По границам России того времени проходил «цивилизационный разлом», там шла борьба разных вер, этносов и мировоззрений, а потому рубежи страны кипели беспощадно жестокой войной.

В следующем большом походе против Казани Семен Иванович числится одним из бояр в царской свите и вторым воеводой Государева полка. Пост — далеко не самый высокий. Первым воеводой в том же полку шел князь Иван Федорович Мстиславский, бывший намного моложе, менее опытным, зато более знатным, нежели Семен Иванович. В январе 1550 года войско, возглавленное самим царем, вышло из Нижнего. На этот раз главные силы русских сумели добраться до Казани, но здесь их ждала неудача.

Зима выдалась студеной. От мороза гибли люди и лошади. Весна началась с проливных дождей. В русском лагере начались разговоры о «казанских волхвах», губивших воинство с помощью колдовства.

Штурм города принес обеим сторонам страшные потери. Казанцы стояли крепко, сбросить их со стен не удавалось.

Надвигалась полная распутица или, как выразился летописец, «аерное нестроение». Пушки не могли действовать из-за дождей, дороги развезло, земля у стен Казани превратилась в жидкую грязь. Простояв 11 дней у столицы ханства, русская армия была вынуждена оставить город в покое. Началось медленное отступление.

Добравшись до реки Свияги, молодой царь заметил живописную гору Круглую. Взобравшись на нее, Иван IV увидел, насколько неприступной может быть крепость, если воздвигнуть ее на горе. Очевидно, именно тогда, в феврале или марте 1550 года, ему в голову пришла мысль о создании тут нового городка. Этой идее суждено надолго определить течение жизни Семена Ивановича.

Но пока князь нужнее всего в коренных землях Московского царства. Несколько месяцев он отдыхал от ратных забот, а в июле вышел в царской свите для нового похода. Войско пошло к Коломне. Ждали двадцатитысячную орду из Крыма. Никто не знал, где ждать очередного нашествия.

В начале августа пришли грозные известия: да, с крымским «царевичем» идет тридцатитысячное войско на Рязань и Мещёру. Иван IV посылает туда Семена Ивановича с пятью полками. Вскоре сам царь, помолившись «у Николы Зарайского», отправился вслед за полками в Рязань. Как видно, в тот год ждали нового масштабного столкновения. Но уже 16 августа Иван Васильевич возвращается в Москву: большого сражения не произошло. По всей вероятности, татары, узнав о выдвижении крупных сил, не решились вступать в противоборство и повернули назад.

Воеводе достается еще один глоток мирной жизни перед большим военным делом. Через несколько месяцев после «рязанской тревоги» он отправится на Свиягу…