Полководцы Московского царства

Это и понятно: как уже говорилось в главе, посвященной боярам Захарьиным, в состав высшей старомосковской аристократии вошли и боярские роды, вот уже несколько столетий верно служившие князьям московским, и княжеские роды из присоединенных к Москве русских земель, и беглые князья из Литовской Руси (а помимо них и выезжая знать греческого, ногайского, северокавказского происхождения)… Если бы не была создана система местничества, о которой сейчас принято говорить как о сугубом зле, то все эти знатные люди то и дело устраивали бы усобицы и перевороты, споря за место у кормила власти. Сложная система местнических счетов иной раз приносила немалый вред. Однако она худо-бедно примиряла служилых аристократов, определяла, кому на какой должностной уровень можно претендовать. Местничество фактически спасло Московское государство от тяжелых внутренних войн, борьбы всех против всех. Вместо силовых способов борьбы за место при дворе, в управленческом аппарате, вооруженных силах знать использовала возможность судиться. Таким образом, местнические тяжбы заменили собой и дуэли, и групповые вооруженные столкновения, столь частые, например, в среде польско-литовской магнатерии. Да и русская фронда так и не состоялась во многом из-за существования местничества…

Хотя, конечно же, тем, кого местническая иерархия отбрасывала от вершины власти, от этих ее преимуществ было не легче. Как, например, Алексею Даниловичу Басманову.

Что же касается Дмитрия Хворостинина, то ему, по местническим счетам, путь к высшим постам армейским и думным оказался до крайности затруднен.

Впрочем, не были Хворостинины и «бедными родственниками» в среде русской служилой аристократии. Отец четверых сыновей — Дмитрия, Андрея, Петра и Федора, князь Иван Михайлович Хворостинин известен по воинским документам еще со второй половины 1530-х годов, где он фигурирует с довольно скромными служебными назначениями. Но положение его в армии постепенно улучшается. К первой половине 1560-х, после нескольких десятилетий ратной службы, Иван Михайлович выслужил думный чин окольничего. В 1564 году он упоминается в последний раз: из действующих воевод и, надо полагать, из Думы он выбыл — скорее всего из-за возраста[273]. Перед его сыновьями стоял добрый пример отца: аристократа-воина, долгой честной службой вырвавшего у судьбы высокий чин. Примерно такая же биография ожидала лучших из них… Если бы не воинский талант, дарованный Богом Дмитрию Ивановичу и позволивший ему подняться значительно выше отца. И еще — если бы не удачные брачные комбинации Хворостининых.

С чего начинал Дмитрий Иванович? С понимания того, что он сам своей судьбе хозяин. Род не располагал сколько-нибудь значительными вотчинами, к тому же землю отца пришлось поделить между четырьмя сыновьями, и каждому досталось совсем уж немного. Есть известия, что братья жестоко ссорились между собой за землю. Таким образом, только служба могла дать молодому человеку его положения высокий статус в обществе.

Лет в пятнадцать юноша обязан был впрячься в государеву службу, начав с невеликих должностей. В молодости князь служил по Коломне и Белой (1550-е годы): там у него были поместья, очевидно незначительные. О карьере юного князя известно мало. Впервые о Дмитрии Ивановиче сообщают воинские документы под 1558 годом. К тому времени Хворостинин добился уже определенного положения: его назначили воеводой в небольшую южную крепостицу Шацк, построенную всего пятью годами раньше. Этой службе, вероятно, предшествовали более низкие воинские посты, но о них источники того времени информации не донесли.

Что такое воевода в Шацке? Очень рискованная работа. От большого набега крымских татар стены этого молодого укрепления не спасли бы: такие городки захватчики брали и палили мимоходом, можно сказать, закусывали ими на завтрак. Зато подобные крепостицы идеально годились на роль опорных баз для сторожевых отрядов и для отпора небольшим татарским бандам, из года в год приходившим на Русь, чтобы захватывать рабов.

Князю Хворостинину досталась беспокойная, опасная и очень нужная для России служба.

В одном из более поздних походов русской армии на юг мы видим Дмитрия Ивановича воинским головой (должность рангом ниже воеводской). Затем, в конце 1559-го или в 1560 году, его ненадолго ставят во главе гарнизона Нижнего Новгорода — это уже очевидное повышение по сравнению с Шацком.

В течение десятилетия разряды и летописи XVI столетия скупо освещают биографию князя Хворостинина. Как и все военачальники московских государей того времени, он мало походил на толстых бояр из старых советских фильмов. Служить приходилось постоянно, большая часть жизни «служилых людей по отечеству» проходила в дальних городах, в разъездах, стычках с неприятелем и больших сражениях. Не столь уж многие доживали до глубокой старости. В Московском государстве любили и уважали дородных людей, но, видимо, — как большую редкость. Ведь дворяне были в большинстве своем поджары, вроде хороших гончих псов, подвижны, неутомимы и невероятно выносливы.