Полководцы Московского царства

Историк А. А. Зимин с некоторым сомнением относился к этой победе. По его словам «…исход битвы неясен. Большинство немецких источников пишет об успехе немцев, но летописи и ревельский бургомистр Ганс Шер говорят о победе русских»[66]. Думается, это сомнение в исходе битвы не вполне обоснованно: Зимин ссылается на нарративные источники — русские летописи и немецкие хроники, между тем запись в разряде — это документ, вызывающий меньше сомнения в достоверности. А разрядная запись гласит: «…посылал князь великий воевод своих против немецких людей князя Данила Александровича Пенка, да изо Пскова намесника своего князя Ивана Борисовича Горбатова со псковичи. А с Москвы государь послал воевод своих князя Данила Васильевича Щеня да князя Олександра Васильевича Оболенского, и иных воевод многих со многими людьми. И немцы, собрався со многою силою, и встретили великого князя воевод князя Данила Пенка на Сереце безвестно многие люди. И великого князя воеводы не успели против их вооружитися и отьидоша от них прочь. (Таким образом, неуспеха русских войск в Серицкой битве и их последующего отступления разряд не скрывает, лишь преуменьшает масштаб поражения. — Д. В.) И прииде на помочь от великого князя ко князю Данилу Пенку князь Данило Васильевич Щеня да князь Олександро Васильевич Оболенской и иные воеводы. И два князя Данила совокупишася и пошли в немецкую землю. И немцы против их не сташа и сели по городам. И великого князя воеводы приидоша подо Псел-город. И немцы ночью безвестно на них пришли. И бысть им бой велик, и немец многих побили, а великого князя воеводу убили князя Олександра Оболенского. А по росписи по полком воеводы были: в большом полку князь Данило Олександрович Пенка Ерославской да князь Данило Васильевич Щеня, да князь Василей Васильевич Шуйской; а в грамоте писалось двум князь Данилом с товарыщи. В передовом полку князь Олександр Васильевич Оболенской да Петр да Василей Борисовичи Бороздины…» и т. п.[67] По всей видимости, первое столкновение с немцами произошло силами одного полка — Передового, — во главе которого и стоял князь Александр Васильевич Оболенский. Он погиб, и само это боевое столкновение не принесло удачи московским войскам. Однако подход основных сил переменил ход сражения, отдав победу в руки князя Д. В. Щени и его воинства, немцы же понесли тяжелые потери.

К тому же выводу пришел и специалист по военной истории Ю. Г. Алексеев: он считал, что названный поход в Ливонию «можно расценивать как крупный успех оперативного масштаба. Противнику был нанесен большой материальный и моральный ущерб, войска его были разбиты»[68].

Ливонские немцы показали, что еще сохраняют боеспособность и после Гельмеда, нанеся удары у Красного городка, а затем у Изборска, который захватчики пытались штурмовать, но не имели успеха. Вторжение ливонцев было нацелено на Псков, однако под стенами города противник ничего не добился. Контрнаступление князя Д. В. Щени вынудило неприятеля отступить; новая баталия состоялась у озера Смолина (1502), где немцы, отбившись в недолгом бою, ушли, но потеряли обоз[69]. Оценка этого сражения в русских и немецких источниках диаметрально противоположна: обе стороны приписывают себе победу, но с оговорками и признанием того, что сражение в целом было до крайности тяжелым. Типографская летопись сообщает скорее о неясном исходе баталии: «Учинишася… бой месяца сентября 13 день, и бишися, и разидошася обои». Тот же Ю. Г. Алексеев, анализируя исход битвы, приходит к выводу, который по тону близок к этому летописному известию: «Сопоставление русских и немецких источников позволяет оценить событие у оз. Смолина как бой с неопределенным исходом»[70].

Но так или иначе, а немцам пришлось покинуть Псковскую землю, угроза самому Пскову исчезла. Таким образом, усилиями одного (!) Щени (уже без князя Ярославского) был достигнут частичный тактический успех, хотя и не полный разгром неприятеля. Остается добавить: когда князь Ярославский действовал в одиночку, без Щени, то удостоился от псковичей скверной оценки: «проторей» от него много, а идти в бой против немцев он не спешит[71].

В середине 1500-х годов князь Даниил Васильевич Щеня — в зените славы. Он не только считается лучшим, то есть самым талантливым и безусловно надежным военачальником высшего тактического уровня, он еще и царедворец из числа самых доверенных, самых высокопоставленных вельмож при особе великого князя Ивана III. Так, в момент, когда слабеющему титану, государю московскому, пришлось составлять завещание, среди немногочисленных знатнейших бояр присутствовал и Щеня.

Формально старшим среди российских воевод считался тогда сын великого Холмского — Василий Данилович. Но он сохранит свое высокое положение недолго, станет жертвою опалы (1508), и тогда на смену ему придет именно Щеня.