Полководцы Московского царства

В 7074 (1565/1566) году 26 «князей и детей боярских» подписали поручную запись на боярина З. И. Плещеева-Очина «в том, что ему… в Литву не бежати и них которому государеву недругу нигде в удел не отъехать и не постричись… А побежит он… в Литву или х которому ко государеву недругу в удел отъедет, или пострижетца, или безвестно где денетца, ино… на порутчикех четыре тысячи рублев денег и… порутчиковы головы в его голову место»[213]. Иными словами, воеводе перестали доверять. Вернувшись из недолгого плена, Захарий Иванович длительное время не мог восстановить прежнее доверие Ивана IV и свое высокое положение. Его должность в большом осеннем походе русской армии 1567 года, свернутом на полпути, показывает, как много он потерял в карьерном смысле: его поставили всего-навсего вторым воеводой «на посылку» — ничтожный пост!

Очевидно, в 1567 году он и попал в опричнину, где удостоился боярского чина[214]. Как видно, без протекции со стороны Алексея Даниловича Басманова-Плещеева тут не обошлось. Положение Плещеева-Очина начало понемногу восстанавливаться — вот он уже вновь в воеводских чинах.

Итак, Захарию Ивановичу следовало опять-таки благодарить родню: Басмановых. Они в конечном итоге вывели воеводу на высоту, которой до опричнины у него не было… Родня же и свела Захария Ивановича в могилу: очевидно, его коснулась общая опала 1570 года на Плещеевых: имя опричного боярина попало в синодик казненных[215].

Дорог ли был «подарок» боярина Басманова опричной армии? Захарий Иванович — воевода хотя и опытный, однако же неудачливый и, по всей видимости, безыскусный. Его поражение в 1559 году поставило в тяжелое положение самого Алексея Даниловича и его войсковую группировку на ливонском фронте. Но Басманов поддерживал родню даже и в тех случаях, когда ему приходилось терпеть от нее неприятности. Захарий Иванович получил по службе больше, чем стоили его способности, и заведомо больше, чем он мог претендовать по знатности. Но его-то Бог не уберег, как Ивана Дмитриевича Плещеева Колодку…

Достались служебные «подарки» и другим Плещеевым, перечислять которые здесь будет слишком долго и утомительно. Род высоко поднялся вслед за А. Д. Басмановым — вот очевидный факт.

Алексей Данилович взял свое в этой жизни. На закатной ее поре ему могло не хватать лишь власти, влияния. Иными словами, возможности вершить большие государственные дела. Он это получил. Вероятно, Басманову требовалось насолить старинным соперникам московского боярства — княжатам, взять над ними верх. Тут он преуспел. Княжатам из числа знатнейших путь в опричнину оказался заказан на первые пять лет ее существования… Еще боярину требовался инструмент, с помощью которого он мог бы возвысить родичей — ближних и дальних. О! Эту задачу ему удалось выполнить целиком и полностью. Если взглянуть на раннюю опричнину глазами одного из ее «отцов-основателей», то она предстанет как «семейное дело». Как богатый и перспективный «подряд», выданный великим государем нескольким боярским родам, но прежде всего — именно Плещеевым. Более того, если говорить современным языком, этот «подряд» изначально являлся еще и «проектом», выпестованным Алексеем Даниловичем.

Так что такое опричнина, если глядеть с колокольни боярина Басманова? Безусловное благо. Отдых после нескольких десятилетий служебных тягот. Исправление ситуации, при которой вся социальная среда, породившая этого человека, терпела униженное состояние. Обеспеченное будущее для всего рода. Долгожданный реванш.

Вот только упоительно прибыльный «проект» обернется большими сложностями. В том числе и для самого «отца-основателя» боярина Басманова. Причина проста: одного хотели от опричнины старинные боярские роды Москвы, другого искал в ней государь Иван Васильевич, а жизнь направила ход событий по третьему руслу. И в итоге получилось нечто такое, чего не ожидал никто.

Прежде всего никто не рассчитывал, что опричнина вызовет столь концентрированное недовольство и даже открытое сопротивление. Во-вторых, никто, помимо самого монарха, даже не мог представить, сколь свирепыми мерами будет подавляться это сопротивление. А порой и просто тень, возможность сопротивления…

Многие видные опричники последовательно проходили через цепь испытаний, делавшихся от раза к разу все более жестокими; проверялось, как далеко может зайти человек, желая сохранить свое положение в опричной иерархии. И далеко не всегда те, кто стоял у истоков опричной иерархии, могли переступить через себя — через веру и совесть.

Подобные испытания выпали и на долю Алексея Даниловича. С первым из них ему пришлось столкнуться осенью 1568 года.