∀поллон против Олимпа

— Сначала я всерьёз думал, вам придётся меня убить. Не перебивайте! Убить, чтобы вернуться самим. Как я рассуждал? Я являюсь первоисточником существования этой мифической Эллады, будь она проклята. Прерви мою жизнь — и рассыплется мир. Но где гарантия, что вы не окажетесь в Хаосе? Кстати, ты, Елена, рассказывала, будто из чаши повалил серый дым, так случилось и со мной — я потерялся в дыму, а потом ведь Хаос так и выглядел, ну, когда я туда провалился. Только я как бы завис, а вам было куда падать, верно?

— Допустим, — ответил Ромашкин, не выпуская Ленку из объятий, будто боялся вновь её потерять.

— А ещё получается, я этому миру вроде бы уже и не нужен, — продолжил Кирилл. — Вы разорвали мою связь с местными событиями. Я продолжаю многое ощущать и, как говорится, быть в курсе. Например, сюда вот-вот нагрянут Аид и Посейдон. Но я перестал «надиктовывать» этот мир, как видите. Я больше не нужен. Хотя мне кажется...

— Стоп, машина! — скомандовала Ленка. — Аид и Посейдон? Хватит лясы точить, что делать будем?

— Да, слишком уж ты привык «надиктовывать», — добавил Аполлон.

— Да уж... — согласился Кирилл. — Доставайте свои обломки чаши.

Ленка высвободилась из рук своего рыцаря и побежала к ложу, на котором почивала «огнедышащая» Сибилла, достала из-под него половинку жертвенного сосуда. Тем временем, Ромашкин развязал импровизированный кушак, развернул его и явил свету вторую часть чаши, только располовиненную.

— Что же ты наделал? — вымолвила пифия Афиногенова.

— Это из-за него! — Аполлон показал на Кирилла.

— Не знаю, из-за меня или нет, но точно для меня, — улыбнулся «бог из машины».

— Ну, и какой план? — нетерпеливо спросила Ленка.

— Садимся в кружок и смыкаем чашу, — скомандовал Кирилл.

Так и сделали. Сели. Каждый взял в руки по осколку. Вздохнули. Сосредоточенно поглядели друг на друга. Одногруппник Зили Хабибовны кивнул, мол, пора. Аккуратно соединили осколки в единую чашу, и...

И ничего не произошло.

— Жаль, — пригорюнился Кирилл. — Это было так логично...

Ленка едва не плакала. Аполлон прорычал:

— Дурацкая идея! Я не знаю, ну, может, кровью надо брызнуть?

Девушка и «бог из машины» уставились на Ромашкина.

— Чего?! — вскинулся тот. — Ленкина кровь попала в чашу — мы оказались здесь. Ты, дядя Киря, тоже через кровопускание сюда проник?

Хотя «дядя Киря» прозвучало издевательски, одногруппник Сциллы кивнул. Пифия Афиногенова тоже признала: мысль здравая.

— И кто должен пролить кровь? — спросила девушка.

— Вы оба-двое! — уверенно отчеканил Аполлон.

— Это почему?! — хором спросили назначенные донорами.

Студент назидательно поднял указательный палец вверх.

— Ваша кровь подействовала в эту сторону, значит, должна и в другую.

— Бред, конечно, но что-то же надо делать, — пробормотал Кирилл.

— Тогда давайте по очереди, — сказала Ленка. — Кто первый проник сюда, тот первый и жертвует. А потом, если ничего не получится, попробуем мою, уговорили.

Вздохнув, Кирилл надрезал палец о край «своего» осколка. Все снова собрали чашу воедино, одногруппник Зили Хабибовны уронил пару капель крови на дно.

Черепки негромко захрустели, стремительно нагреваясь. Ленка вскрикнула, отдёрнув руку. Кирилл тоже не выдержал резко возросшей температуры.

Ромашкин сделал нелепое движение, намереваясь поймать осколки, которые должны были неминуемо упасть на мраморный пол, но ему в ладони упала цельная чаша.

Он быстро поставил её перед собой и принялся дуть на руки.

— Круто... — обескураженно выдохнул Кирилл.

Тут в покои Елены Дельфийской прямо через большое окно ворвались Аид и Посейдон.

Оба бога разве что молний не метали — ибо не по чину — но злы были неимоверно. Троица чужаков испугаться не успела, а два здоровенных амбала, один с трезубцем, второй сам по себе страшней смерти, уже стояли перед ложем с храпящей Сивиллой.

Возникла типичная немая сцена.

Аполлон спохватился: его меч, скорее всего, остался где-то в море. Ленка стала бороться с паникой и судорожно ловить спасительные нити. Кирилл испугался за Аполлона и Ленку, ведь боги-цари в гневе ужасны, кому как не ему об этом знать.

Аид мрачно взирал поверх голов горемычной троицы, а Посейдон метал грозные взгляды беспорядочно, как, должно быть, стрелял бы в баре мафиози-новобранец. Ну, во всяком случае, такая мысль посетила голову Аполлона Ромашкина.

— Где же они? — взревел Посейдон. — Я их только что слышал!

— Да, странно, — ледяным загробным голосом ответил Аид. — Клянусь всеми душами, которые блуждают по моему царству, я слышал подложную пифию. Но я её не чувствую...

— Они не могли далеко уйти, — сказал морской владыка и полетел к двери.

Аид последовал за братом.

Боги едва покинули Ленкины покои, и тут её угораздило чихнуть.

XL

Пейзаж - это такое описание природы,

которое отвлекает от повествования.

Из школьного сочинения

Гера гладила мокрую от пота шевелюру мужа и успокаивающе приговаривала:

— Это был только сон, сон... Засыпай, не тревожься...

Но Громовержец никак не мог расслабиться, Гера видела в полумраке его напряжённое лицо и неподвижные глаза, буравившие потолок. Было ясно: отдых окончен.