Полмира

Девица фыркнула в ответ, вытащила полоску металла из углей, оглядела ее и пихнула обратно. Фонтаном полетели искры.

Колючка решила начать разговор с начала:

– Я ищу кователя мечей с Шестой Улицы.

– Ну так вот она я, – ответила девица, хмуро глядя на лежавшую в углях заготовку.

– Ты?

– Я – кователь мечей с шестой улицы, да.

– Я думала, ты… старше.

– Похоже, у тебя с этим туго… с думаньем.

Колючка с мгновение прикидывала, оскорбиться ей или нет, и решила не оскорбляться. В конце концов, сколько ж можно оскорбляться, надо и меру знать.

– Мне уже это говорили. Просто не так-то часто увидишь девушку, которая умеет мечи ковать.

Тут она подняла взгляд. Острый такой, пронзительный. В глазах играли отсветы горна, и она смотрела из-под челки, рассыпавшейся по лицу, с такими твердыми и почему-то чрезвычайно знакомыми чертами… Но ладно, сейчас не до этого. Девица-кузнец ответила:

– Как и девушку, которая ими машет.

– Эт точно, – кивнула Колючка и протянула руку. – Я…

Девушка-кузнец вытащила заготовку из горна, да так близко от протянутой руки Колючки, что та быстро отдернула ладонь от раскаленного железа:

– Я знаю, кто ты такая, Колючка Бату.

– А. Ну да.

Видать, слава действительно шла впереди нее. И, похоже, это не так-то здорово. Во всяком случае, не всегда здорово.

Девушка взялась за молот и стала бить по металлу, придавая ему форму клинка. Колючка смотрела, как она бьет по наковальне, и слушала ее музыку – полезная вещь, кстати. Короткие, быстрые удары, ни одного лишнего движения, все точные, четкие, совершенные – как удар мастера меча. С заготовки летела раскаленная пыль. Колючка больше понимала в том, как драться мечом, но даже полный кретин сразу бы понял: эта девица – умелый мастер.

– Говорят, ты куешь лучшие мечи в Торлбю, – сказала Колючка.

– Я кую лучшие мечи в землях вокруг моря Осколков, – сказала девушка, поднимая стальную плашку.

Раскаленный металл светился, на потном лице играли красноватые отблески.

– Отец говорил мне – не возгордись.

– А это не гордыня. Это факт.

– Скуешь мне меч?

– Нет. Не скую.

Вообще-то да, люди, которые в своем ремесле лучшие, часто не утруждают себя вежливостью, но тут творилось что-то совсем странное.

– У меня деньги есть.

– Не нужны мне твои деньги.

– Почему?

– Ты мне не нравишься.

Колючка обычно оскорблений не спускала, но такого поворота беседы не ожидала. Он застал ее врасплох.

– Ну… тогда придется мне искать другого кузнеца.

– Вот и ищи.

– Ну так найду.

– Вот и найди. И пусть он скует тебе меч подлиннее.

И ковательница мечей с Шестой улицы наклонилась сдуть пепел с металла.

– А когда скует, возьми и засунь его себе в задницу.

Колючка схватила свой старый меч со стола и хотела было треснуть наглую девку по голове плашмя, но передумала и развернулась к двери. Но не успела она дойти до нее, как девушка снова заговорила:

– Как ты можешь так обращаться с моим братом?

Да она ж сумасшедшая. Вот оно что!

– Каким еще братом?!

Девушка мрачно покосилась.

– Брандом.

Колючка пошатнулась, как от удара кулаком в подбородок.

– Не тот ли Бранд, что…

– Какой же еще? – и она ткнула себе пальцем в грудь. – Я Рин.

Колючка теперь поняла – точно. Они ж похожи. И она снова пошатнулась и жалобно пискнула:

– Я не знала, что у Бранда есть сестра…

Рин презрительно хмыкнула:

– Откуда тебе знать? Вы всего лишь год проплавали на одном корабле.

– Он ничего мне не сказал!

– А ты спрашивала?

– Конечно! Ну как бы да.

Колючка сглотнула.

– На самом деле, нет.

– Его год дома не было.

И Рин снова сердито пихнула клинок в уголья.

– И вот он заявляется домой, и знаешь, о чем он со мной разговаривает?

– Ну…

И она взялась за мехи и принялась раздувать их с такой яростью, что Колючка вспомнила себя на тренировочной площадке, как она Бранда по морде била…

– Колючка Бату бежала по веслам, пока мы плыли мимо эльфьих руин! Колючка Бату спасла его жизнь, когда они щит к щиту стояли! Колючка Бату заключила союз, который спасет мир! Я уж думала, все, еще раз скажет что-нибудь про Колючку Бату, за нос его укушу! Так что же? Думаешь, что он мне следом сказал, а?

– Нуу…

– Что Колючка Бату по дороге домой ему ни полслова не сказала. Как мозоль срезала – и забыла. И вот что я тебе скажу, Колючка Бату, чо-то мне кажется, что ты сука стервозная, вот ты кто, он для тебя столько сделал, а ты… В общем, не буду я тебе ковать меч…

– Так, хватит, – рявкнула Колючка. – Ты вообще не знаешь, что между нами было.

Рин бросила раздувать меха и зло поглядела на нее:

– Ну так расскажи!

– Ну…

Вот только этого ей и не хватало. Расчесать эту ссадину, когда она только начала заживать. И потом, она не хотела расписывать, что она сама виновата – ишь, губу раскатала, ну и обожглась. И ей пришлось не смотреть на Бранда, и не разговаривать с Брандом, и вообще с Брандом не иметь дела, и так каждый день, просто потому что она боялась обжечься снова.

– Все наоборот, в общем, было, ты все неправильно поняла!

– А тебе не кажется, что люди слишком часто тебя неправильно понимают? Может, пора уже задуматься: а вдруг это в тебе что-то не так? А?

И Рин вытащила заготовку из горна и грохнула ее на наковальню.