Полмира

— Магия? — Пожилая женщина дернула рукой, чтобы выхватить монетку Колла из воздуха большим и указательным пальцем. — Это была тренировка, опыт и дисциплина. Возможно я покажу тебе магию в другой раз, но лучше всем нам надеяться, что мне не придется этого делать. — Она щелчком отправила монетку обратно в воздух, и Колл засмеялся, поймав ее. — У магии есть цена, и вам не захочется платить.

Скифр с хлопком ткани набросила накидку на плечи.

— Этот стиль сражения, которому ты научилась, — сказала она Колючке, — нужен, чтобы стоять в ряду со щитом, в кольчуге и с тяжелым клинком. Тебе он не подходит. Он не предназначен для тебя. — Она вырвала у Колючки щит и со стуком бросила его среди сундуков на Южный Ветер. — Ты будешь сражаться более легким, быстрым оружием. Ты будешь сражаться в более легких доспехах.

— Как я выстою в стене щитов без щита?

— Выстоишь? — Глаза Скифр стали большими, как блюдца. — Ты убийца, девочка! Ты как буря, все время в движении! Ты летишь к врагу, или обманываешь его, и на основании своего выбора, ты его убиваешь, так, как выберешь сама.

— Мой отец был знаменитым воином, он всегда говорил, что…

— Где сейчас твой отец?

На секунду Колючка нахмурилась с полуоткрытым ртом, затем коснулась комка под своей мокрой рубашкой, затем закрыла рот.

— Мертв.

— Тогда грош цена его суждению. — Скифр бросила длинный топор, Колючка схватила его, взвесила в руке, и осторожно взмахнула им туда-сюда.

— Что означают буквы на клинке?

— Они говорят на пяти языках: «для бойца все должно быть оружием». Хороший совет, если ты достаточно мудра, чтобы принять его.

Колючка хмуро кивнула.

— Я буря.

— Пока что скорее мелкий дождь, — сказала Скифр. — Но мы еще в самом начале.

Третий урок

Священная река.

Колючка помнила, как с восторгом слушала истории отца о путешествии вверх по ней и вниз по ее сестре, Запретной. Его глаза горели, когда он шептал об отчаянных битвах против странных людей, и о том, как в горниле опасности куется гордое братство, и о горах золота, ждущего, что его завоюют. С тех пор она всегда мечтала о своем путешествии, и названия тех мест звучали, как слова заклинания, переполненные силой и тайной: высокий волок, Кальив, Первый из Городов.

Удивительно, но в ее мечтах не было ни стертых в кровь от гребли задницы и рук, ни бесконечных туч кусачих мошек, ни тумана, такого плотного, что вместо земель, о которых пели песни, видны лишь мимолетные проблески, и те — суровые болота, да непролазные чащи. А такого добра и в Гетланде хватает.

— Я надеялась на что-то более захватывающее, — проворчала Колючка.

— Так всегда с надеждами, — пробормотал Бренд.

Она совсем не простила его за унижение перед королевой Лаитлин, или за все падения в холодную воду гавани Ройстока, но ей пришлось мрачно фыркнуть в знак согласия.

— Прежде, чем мы вернемся этим путем обратно, захватывающего будет достаточно, — сказал Ральф, подталкивая рулевое весло. — Захватывающего будет столько, что ты будешь молить о скуке. Если выживешь.

Мать Солнце погружалась за неровные вершины деревьев, когда Отец Ярви приказал вытащить Южный Ветер на берег на ночь, и Колючка смогла наконец осушить весло, грубо бросив его Бренду на колени и потирая покрытые волдырями ладони.

Спотыкающейся, напряженной толпой они вытащили корабль из воды за веревку на носу. Земля здесь была такой болотистой, что сложно было определить, где кончается река и начинается берег.

— Соберите дров на костер, — крикнула Сафрит.

— Сухих дров? — спросил Колл, продираясь через трухлявые обломки, загромоздившие берег.

— Они обычно горят легче.

— Не ты, Колючка. — Скифр стояла, прислонившись к одному из запасных весел корабля, лопасть была высоко над ее головой. — Днем ты принадлежишь Ральфу, но на закате и на рассвете ты моя. Когда светло, мы должны использовать каждую возможность потренироваться.

Колючка покосилась на мрачное небо, низко прижавшееся к мрачной земле.

— Вы называете это светом?

— Будут ли твои враги ждать до утра, если смогут убить тебя в темноте?

— Какие враги?

Скифр прищурилась.

— Настоящий боец должен всех считать врагами.

Что-то вроде этого Колючка постоянно весело заявляла своей матери. Произнесенное кем-то еще, оно звучало совсем не весело.

— И когда я буду отдыхать?

— Часто ли в песнях о великих героях поют об отдыхе?

Колючка посмотрела, как Сафрит раздавала членам команды плоские буханки хлеба, и ее рот наполнился слюной.

— Иногда в них поют о еде.

— Тренироваться на полный желудок тяжело.

После дня соревнования с Брендом на весле даже у Колючки осталось мало задора. Но она полагала, что чем раньше они начнут, тем раньше закончат.

— Что будем делать?

— Я попытаюсь тебя ударить. Ты пытайся избегать ударов.

— Веслом?

— А почему нет? Суть поединка в том, чтобы бить и избегать ударов.

— Сама бы я до этого не додумалась, — проворчала Колючка.

Она даже не задохнулась, когда Скифр дернула рукой и ударила ее по щеке. Она начала привыкать.