Полная история христианской церкви

Павла тоже оставила пышный Рим ради Востока. Вместе с Иеронимом она посещала святых подвижников, вручала нуждавшимся богатые подаяния и наконец поселилась в Вифлееме, где основала монастырь. По дороге из Вифлеема в Иерусалим она построила странноприимные дома для богомольцев. Ее младшая дочь Евстолия, с тринадцати лет посвятившая себя Богу, находилась при ней. Обе они вели жизнь строгую, трудились и молились, ходили за больными, лишали себя даже необходимого, чтобы больше помогать другим, изучали Священное Писание под руководством Иеронима и не жалели о пышной, богатой жизни, которую покинули ради Господа. Павла знала наизусть почти все Писание и, чтобы лучше понимать слово Божие, выучилась еврейскому языку. Она часто писала в Рим, где оставила много друзей и замужних дочерей. К ним писал и Иероним, давая советы по воспитанию детей. Отшельники звали к себе своих римских друзей, красноречиво описывая им мир и тишину пустынных обителей. Павла скончалась в глубокой старости. Господи, возлюбих красоту дома Твоего! — были ее последние слова (ср.: Пс. 25, 8).

Между тем замужние дочери Павлы в Риме подавали пример истинно христианской жизни, как в семейной среде, так и в общественной. Их благочестие поддерживалось связью с матерью и блаженным наставником, в особенности — внимательным изучением слова Божия, единого источника истины. Вся их жизнь была посвящена добру, и пример действовал благотворно на всех окружавших. Мужья тоже стали ревностными служителями Бога.

Мы упоминали о Фабиоле. Эта знатная и богатая римлянка в ранней молодости вышла замуж за человека порочного, развелась с ним и еще при его жизни вступила во второй брак. Этот поступок мучил ее, и после смерти второго мужа она старалась искупить свою вину всенародным покаянием и жизнью, посвященной служению Богу и ближним. Одетая в грубую и бедную одежду, она в притворе латеранского храма святого Иоанна перед целым Римом исповедала свои грехи и молила о прощении. Затем она продала свои обширные поместья и построила первую в Риме больницу, где с самоотвержением ухаживала за больными, не тяготясь никаким трудом, сама перевязывала раны несчастных и всячески старалась облегчить их страдания. Желание поклониться святым местам привлекло и Фабиолу на Восток. Иероним, которого она знала в Риме и посетила в Вифлееме, с удивлением говорит о ее благотворительности и о ее знании Священного Писания. Возвратившись в Рим, она снова принялась за свои труды: при участиии Паммахия, овдовевшего мужа второй дочери, Павлы, построила в Остии огромный странноприимный дом, выкупала пленных, посылала вспомоществования в отдаленные области Италии и умерла в бедности. Весь Рим толпился на похоронах богатой Фабиолы, обнищавшей ради Христа и наполнившей Италию своими благодеяниями.

Какой переворот в сознании совершила христианская вера! Какая огромная разница была между этими смиренными служительницами Христа, полными сострадания и милосердия, и гордыми римлянками-язычницами, которые с наслаждением смотрели на кровавые игры цирка, вели жизнь праздную, изнеженную, удивляя Рим своими пороками, необузданной страстью к роскоши, причудливостью затей, не зная на пути осуществления своих прихотей никаких преград! Христианская вера, согрев сердца любовью, указала женщинам, как можно достойно употреблять время и средства. Жены-христианки удивляли Рим благотворительностью, для которой тесен был Рим и которая изливалась обильным потоком во все края мира; строгостью жизни, посвященной деятельности, трудам, молитве.

Но у большинства римлян учение об отречении от земных благ не встречало сочувствия. Жизнь, посвященная труду и исполнению святых обязанностей, казалась им лишенной всякой прелести. Со страхом видели они успехи и силу нового учения, которое отнимало у язычества лучших людей. Римская чернь часто преследовала христианских проповедников угрозами и неистовыми криками; святые подвижницы подвергались клевете и насмешкам; языческие писатели продолжали представлять христиан врагами просвещения. Злоба язычников была сильнее из-за того, что они внутренне сознавали слабость язычества, ясно видели его распад и как, напротив, христианство росло и крепло, призывая на свою сторону все духовные силы страны. Понятны сожаления язычников, то негодование, с которым они встречали всякое новое обращение их бывшего собрата в христианство. Такой взрыв негодования возбудило в язычниках и обращение Павлина Польского, его отречение от земного величия ради Христа.