Полная история тайных обществ и сект мира

А) «Сионский мудрец»

Чтобы более основательно ввести читателя в курс дела, мы позволим себе небольшое «лирическое» отступление исторического характера и вкратце охарактеризуем сущность вышеупомянутых «Протоколов сионских мудрецов», да и само масонство в его «мартинистской» интерпретации.

Так вот, по словам Сергея Нилуса, амбициозного аристократа, особы, приближенной ко двору, ему в руки попал документ колоссальной значимости — секретные «Протоколы сионских мудрецов», в которых содержались планы по установлению на планете еврейско-масонской диктатуры, уничтожению всех «трефных» (то есть неиудейских) царств, закабалению народов и разрушению христианской церкви. Этот текст Нилус опубликовал в 1907 году, сопроводив его довольно тревожными комментариями. Вялая реакция на это разоблачение со стороны царя, которому послание предназначалось в первую очередь, заставило Нилуса считать, что и здесь не обошлось без представителей коварных сил.

Происхождение указанного документа, ставшего безусловной сенсацией XX века, крайне загадочно и туманно. Существует множество исследований, доказывающих, что речь идет о фальсификации. При этом относительно его реального авторства выдвигаются довольно неубедительные гипотезы. Тем не менее миллионы людей на планете верят в подлинность этого документа, основываясь не столько на историческом анализе текста или его критико-лингвистическом разборе, сколько на внушительной мифологической картине, изображающей «всеведущее» и «вездесущее» тайное общество, которое контролирует человечество, манипулирует им и устремляет его во власть темных сил. Оставляя в стороне историческую достоверность «Протоколов», представляющуюся маловероятной, отметим, однако, что они обладают несомненной «мифологической достоверностью». Такой крайне дотошный в отношении исторических источников исследователь, как Рене Генон, использовал в своей рецензии на «Протоколы» весьма удачную формулировку: «Не правда, но правдоподобие».

Дело в том, что в тексте «Протоколов» сквозит либо невежество, либо сознательная вульгаризация как иудаистских, так и масонских доктрин, отсутствуют специфическая терминология и символика, а также типичные для документа, вышедшего из масонской среды, ссылки и аллюзии. Эта особенность легла в основу широко распространенной гипотезы (имеющей хождение среди противников подлинности «Протоколов») относительно их происхождения из недр Охранного отделения или о том, что они являются делом рук отдельных черносотенцев, которые, как известно, частенько подкидывали в Охранку листовки, призывающие к «пресечению масонского влияния в России».

Но существует и другая гипотеза, также основанная на убежденности в фальсификации документа и изложенная нами выше, будто сочинение «Протоколов» — дело рук Жерара Папюса. Эту гипотезу, помимо упомянутых выше Ласло Тота и Пьера Андре Тагьефа, также поддерживает еще один исследователь — Анри Роллен.

Как и господин Тагьеф, Роллен в качестве доказательства своих тезисов тоже ссылается на материалы издававшегося Папюсом журнала «Покрывало Изиды». В этих материалах среди спиритических анонсов и запутанных оккультных трактатов нередко проскальзывали заметки о светской жизни русской великосветской общины в Париже, свидетельствующие о близких контактах редактора с представителями русского правящего дома, пребывавших за границей. Наряду с явной симпатией, установившейся между русскими аристократами и ведущими оккультистами Франции (большинство из которых, естественно, были членами масонских лож), Роллен отмечает еще один любопытный факт: автор серии статей, посвященных русской политике и подписывавшийся псевдонимом «Нет», проявлял удивительную осведомленность относительно интриг при дворе русского императора и вместе с тем отличался крайней юдофобией, предостерегая Россию от злостных козней «иудеев» и «масонов». Роллен утверждает, что обеспокоенный таинственной фигурой господина «Нет» Рачковский, начальник заграничного управления Охранного отделения, предпринимал всяческие усилия, чтобы установить личность автора, но успехов в этом не добился. Лишь спустя несколько десятилетий на основании исследований архива Папюса стало очевидно: под этим псевдонимом скрывался не кто иной, как сам Жерар Анкосс! И именно его, чистокровного француза и изрядного антисемита, наивный Нилус и вслед за ним черносотенная пресса называли не иначе как «евреем», «масоном», «опасным подрывным элементом», едва ли не «антихристом»…

Итак, мы опять приходим все к тому же выводу: антисемит Нилус на основании «Протоколов сионских мудрецов» обвиняет не имевшего ни малейшего отношения к семитизму Папюса, вероятного автора «Протоколов», в том, что он является одним из «сионских мудрецов». Что это: недоразумение или сознательная дезинформация?

Достоверно сказать что-то определенное в столь запутанной истории невозможно. Но есть одна путеводная нить, которая может помочь нам разобраться в этом вопросе. Вспомним о дуализме масонских ветвей: о так называемом «холодном» масонстве и масонстве «горячем». «Холодное» масонство — колыбель либерализма и позитивизма. «Горячее» — мистицизма и иррациональности. Первая разновидность — это масонство консервативно-революционное, вторая — радикально-революционное. Если в рамках первой все умеренно, «прохладно», эволюционно и направлено на путь постепенного реформирования или аккуратного консерватизма, то вторая отмечена явным пристрастием к экстремизму: уж если мистицизм и аристократизм, то чрезмерный, избыточно консервативный, ориентированный на революционный и бескомпромиссный возврат не к «вчера», а к «позавчера», причем немедленно. Две линии, два стиля, две типологии, два темперамента, две противоположности. Сходные внешние формы, но полярное содержание.

Теперь «парадокс Нилуса — Папюса» получает объяснение. Папюс — представитель евразийской ветви масонства, ветви «горячей». Отсюда его мартинизм, его посвящение в египетские ложи, его русофильство и фанатичный оккультизм. Аромат кратополитики в этой истории можно почувствовать с лихвой. Для Нилуса же с его банальным сознанием он интерпретируется однозначно — как «запах серы». Но сера считается у алхимиков духовным, мужским началом, трансцендентным измерением вещей и существ и приравнивается к высшему дару. Так что, как ни крути, «запах серы» — свидетельство приобщения Папюса не к сатанизму, а к высшим, трансцендентным знаниям.

Б) Папюс и Генон

Поскольку в этом деле часто фигурирует такой видный оккультист XX века, как Рене Генон, будет нелишне вкратце осветить историю взаимоотношений между ним и Папюсом, которая сама по себе довольно интересна и многое говорит о характере нашего героя. Собственно говоря, это история отношений «отцов» и «детей», ибо в ту пору, когда Генон только начинал свою оккультно-эзотерическую деятельность, Папюс был уже маститым «ученым мужем», именитым, хотя и негласным главой всех парижских магов и эзотериков самого различного толка.

Когда восемнадцатилетний провинциал Рене в 1904 году приехал в Париж для продолжения своего образования, этот пытливый юноша, обладавший бесспорным математическим талантом и к тому же всегда устремленный к познанию высшего, был быстро замечен и введен в среду мистиков, среди которых в то время безраздельно властвовал Папюс. Последний тут же вовлек многообещающего провинциала в многочисленные спиритические и магические кружки и общества, которые считались в то время единственной формой мистической самореализации.

Генону это сперва казалось занятным, но быстро прискучило: несмотря на возраст, ему уже в те годы хватало здравого рационализма, чтобы навсегда выработать в себе иммунитет к подобного рода явлениям, причем его отрицание распространялось не только на «мартинизм» (в папюсовской интерпретации), но и вообще на все современные ему европейские духовные движения и организации инициаторского толка.

Окончательный разрыв между «учителем» и «учеником» произошел, когда «папа» парижских оккультистов на очередном спиритическом сеансе получил сильно смутившее его указание из мира духов — восстановить в новом качестве древний Орден тамплиеров и сделать его гроссмейстером не кого-нибудь, а Генона. Здраво рассудив, что не годится своими же руками взращивать себе конкурента, Папюс решил на сей раз ослушаться духов (чего он обычно не делал); более того, чтобы раз и навсегда перекрыть молодому провинциалу все пути-дороги в «карьерном» росте, он лишил его всех степеней посвящения, которые тот к тому времени успел получить. В глазах Папюса это было «изгнанием из рая», но самому Генону «изгнание» явно пошло на пользу, ибо открыло перед ним другую перспективу — идти не проторенным путем подражаний, а путем самостоятельного развития. Как известно, на этом поприще он преуспел настолько, что в скором времени стал родоначальником нового мистического направления, получившего название «традиционализм».