Полная капитуляция

— Мне очень жаль, сеньора, — мягко произнес Марсело, наклоняясь к ней. — Если хотите, я могу сейчас пойти к нему и все рассказать.

У Энн сжалось сердце. Она только сейчас со всей остротой осознала, насколько уязвим Рубен. Он вечно будет объектом чьих-то интриг и притязаний, от него все постоянно будут чего-то требовать. Сегодня Рубен за один вечер потерял всех близких. Может, он еще этого и не осознает, но теперь он бесконечно одинок.

— Не надо, — медленно покачала головой Энн. — Это лишь восстановит его против вас. Я слишком люблю его, чтобы лишить последнего друга, который у него остался. А вы его настоящий друг, Марсело.

— Но ведь вы можете потерять его навсегда.

— Я его уже потеряла. — Энн сделала попытку улыбнуться, но на ее лице появилась лишь слабая вымученная гримаса. — Скажите ему… — Она оглянулась на погруженный во тьму особняк. — А впрочем, не стоит. Мне, пожалуй, пора отправляться в путь, пока не проснулся Стивен.

Глава двенадцатая ПОЛНАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ

Энн сидела в самолете, вжавшись в спинку сиденья. Всего десять дней назад она вот так же сидела в этом роскошном, больше похожем на светскую гостиную, салоне, прижимая к себе спящего сына. Как она тогда мечтала вернуться назад в Штаты! И вот она снова здесь и летит домой, но этот дом больше не ее дом. Ведь дом — это было место, где они были все втроем, ее муж, ее сын и она.

Взревели двигатели, самолет завибрировал, измученные нервы Энн отозвались дрожью. Впереди мерцали огни взлетно-посадочной полосы. Они были готовы тронуться в путь. Слезы жгли глаза Энн, но не могли пролиться — она даже плакать была не в состоянии.

Почему все так кончилось? Всего несколько часов в течение их второго медового месяца в ее сердце жила надежда, и вдруг все рухнуло. Она даже не смогла объясниться с Рубеном, сказать ему, что самое главное в ее жизни — он сам, их любовь и их ребенок, что это сильнее всех ее страхов и комплексов. За эти десять дней она действительно повзрослела, стала сильной, эту силу ей придала любовь. Теперь она могла стать достойной парой своему супругу, но он больше в ней не нуждался. Даже сын не помог ему преодолеть равнодушие, которое воцарилось в его душе.

Как жить дальше? Конечно, Рубен не оставит Стивена и позаботится о том, чтобы у малыша было все необходимое и даже больше. Но как жить ей с этой пустотой в душе, которую никто, кроме Рубена, не может заполнить? Ведь все попытки притвориться, что он для нее ничего не значит и их любовь осталась в прошлом, окончились неудачей.

Самолет, мигая огнями, тронулся с места. В салоне притушили свет. Вот бы кто-нибудь смог притушить боль, сжигавшую ее сердце!

— Раз ты уезжаешь, то возьми меня с собой, — произнес низкий мужской голос.

Рубен? Энн решила, что воображение играет с ней злые шутки. Она медленно повернула голову.

Он стоял в глубине салона. В потертых джинсах и футболке, волосы взлохмачены, лицо осунулось, под глазами темные круги.

— Не уезжай без меня. — Энн молча потрясла головой, не веря, что он здесь, что все это наяву. — Я не могу, — хрипло произнес Рубен. — Не могу без тебя.

— Рубен… — одними губами, беззвучно пролепетала Энн.

— Я ничуть не лучше своего отца. Он всегда твердил, что действует на благо общества, но теперь я не уверен, что это так. Отец говорил, что порядок превыше всего и надо в первую очередь добиться, чтобы все тебя беспрекословно слушались. Я попробовал так жить и понял: это невыносимо. Вся моя жизнь стала невыносимой.

Энн ужасно хотелось подбежать к нему и обнять, но у нее на руках был Стивен. Кроме того, она совсем не была уверена, что сможет устоять на ногах.

— Это не так, — еле слышно возразила она. — Жизнь не может быть невыносимой, когда тебя любят. А тебя любят все, и больше всех — я.

— Тогда зачем же я тебя мучил? — почти простонал Рубен. — Почему заставил пройти через ад?

— Кое-какие основания у тебя для этого все же были, — Энн слабо улыбнулась.

— Для намеренной жестокости не может быть ни оснований, ни оправданий, — резко сказал Рубен. — Я больше не могу никого мучить. Ни тебя, ни себя. Не могу и не хочу.

— Ты здесь, и это главное. — Энн не знала, то ли ей благодарить Марсело, то ли сердиться на него за то, что он все рассказал. — Стало быть, Марсело все-таки поговорил с тобой?

— Марсело? — Рубен нахмурился. — А он-то тут при чем?

— Ни при чем, — поспешно заверила его Энн.

На мгновение она задумалась. Рубен явно не понял, о чем речь. Марсело ничего не сказал ему, а это означало только одно: Рубен поверил ей и пришел к ней сам. Энн показалось, что в ее сердце рухнула какая-то преграда, ибо в следующую секунду оно переполнилось радостью — такой же сильной, какой еще несколько минут назад была тоска.

— Как он? — спросил Рубен, махнув рукой в сторону Стивена.

— Хорошо. Почти все время спит.

— Бедняжка. — Рубен подошел и осторожно взял малыша у Энн. — Ты ему сказала, что я вас выгнал?

— Он проснулся, когда мы садились в самолет, и очень удивился, но я сказала, что мы просто немного покатаемся.