Полная переделка. Роман

- Да, - кивнул сержант, - на том же подсвечнике, на котором были найдены пятна крови, были обнаружены отпечатки пальцев. Тот, кто держал его в руках, попытался стереть их, но сделал это недостаточно тщательно. В результате удалось получить три достаточно четких снимка. Они были введены в большую регистрационную машину шервудской полиции.

- Что показала машина? - спросил обвинитель. Как опытный режиссер, он чувствовал, когда нужно сделать паузу. Чтобы хоть как-то поддержать интерес к делу, от которого вот-вот заснут и люди, и машины. Все ведь так просто.

- Отпечатки пальцев на подсвечниках принадлежали Лансу Гереро.

- Провели ли вы контрольные сравнения после ареста мистера Гереро?

- Да, мистер Магнусон.

- И каковы же результаты?

- Отпечатки пальцев на подсвечниках принадлежат мистеру Лансу Гереро. Вот увеличенные фото отпечатков.

- Обвинение может ввести фото в машины, - кивнул судья-контролер.

- Благодарю вас, сержант. Прошу, мистер Рондол, - помощник прокурора был со мной подчеркнуто вежлив. Он жалел меня. Он знал, что я загнан в угол и стою там со связанными руками. Я даже не волновался больше. Странное оцепенение охватило меня. Я не мог защищать Гереро. Даже лучший в мире альпинист не может влезть по абсолютно вертикальной отполированной стене. А дело Гереро было именно такой стеной. Я мог только броситься на колени и просить суд, чтобы он пожалел Гереро, пробившего голову девчонке, и Язона Рондола, который на глазах у всех теряет свое профессиональное лицо. Что я мог спросить сержанта? О чем? Поставить под сомнение результаты анализа крови? Попросить объяснить мне, что такое дактилоскопический отпечаток? Я И так уже видел, что это были одни и те же отпечатки. Я даже был уверен в этом до суда.

- У защиты нет вопросов к свидетелю.

- Хорошо, - сказал судья-контролер. - Мистер Магнусон, можете вызвать вашего следующего свидетеля.

- Обвинение вызывает полицейского врача Джеймса Вандершмидта.

Мистер Вандершмидт привычно занял свое место, привычно прижал ладонь к стеклу регистрационной машины, привычно повернул голову в сторону стола обвинения. Он был абсолютно лыс. Голова его сияла, отражая свет ламп. Зато короткая бородка начинала расти от самых глаз.

- Мистер Вандершмидт, - сказал обвинитель, - вы проводили вскрытие тела мисс Уишняк?

- Да.

- Что вам удалось установить? Только, пожалуйста, не вдавайтесь в детали. У меня есть акт вскрытия, и если защита не будет настаивать, мы просто введем его в машины.

- Если, как вы говорите, не вдаваться в детали, то можно сказать, что смерть мисс Уишняк была вызвана ударом тяжелого металлического предмета с довольно тонким закругленным краем. Именно этот край способствовал тому, что из четырех нанесенных ран две оказались смертельными.

- Мистер Вандершмидт, - спросил помощник прокурора, - мог ли подсвечник быть именно тем орудием, при помощи которого были нанесены раны?

- Да, мистер Магнусон.

- Были ли обнаружены на теле убитой какие-нибудь следы борьбы?

- Нет, мистер Магнусон.

- Можно ли по характеру ран установить, были ли они. нанесены спереди, сбоку, сзади?

- С абсолютной уверенностью нет, поскольку вполне вероятно, что в момент удара или перед ним жертва могла повернуть голову, но скорее всего удар был нанесен сзади.

- Благодарю вас, доктор. Защита, свидетель в вашем распоряжении.

Что я мог спросить? Тонкими вопросами вынудить доктора признать, что убийца, быть может, стоял не позади, а сбоку? Ура, колоссальная победа! Неожиданный поворот в ходе процесса! Обвинение посрамлено! Знаменитый адвокат Язон Рондол ставит в тупик обвинение, доказав, что его подзащитный раскроил голову девушке, стоя не сзади, а сбоку!

- У защиты нет вопросов.

Место доктора занял крошечный человечек с оттопыренными, как у мышки, ушами. У него была вытянутая мордочка с мигающими глазками. Я подумал, что, если в зале суда была бы кошка, она обязательно бросилась бы на эту мышку. Мышка назвалась профессором Вудбери и не без гордости сообщила суду, что заведует лабораторией звукозаписи в Шервудском университете и служит консультантом в двух фирмах, выпускающих пластинки.

Выяснилось, что согласно акту осмотра квартиры Джин Уишняк там был обнаружен магнитофон и двенадцать кассет. На одиннадцати были музыкальные записи, на двенадцатой - запись женского и мужских голосов.

- Мистер Вудбери, - сказал Магнусон, - мы просили вас сравнить два мужских голоса на двух пленках, которые мы передали вам.

- Совершенно верно.

- И каковы же результаты?

- Оба голоса принадлежат одному и тому же лицу.

- Вы в этом уверены?

Мышка снисходительно улыбнулась.

- К сожалению, - пропищал профессор, - не все отдают себе отчет в том, что голос столь же индивидуален, столь же неповторим, как и отпечатки пальцев. И подобно тому, как дактилоскопический метод практически полностью исключает возможность ошибки, поскольку она исчезающе мала, так и анализ голоса, его составных элементов: тембра, высоты и так далее - дает абсолютно точные результаты. Фонограмма голоса столь же надежна, как и дактилоскопия.

- Это можно доказать, профессор?