Полная тьма

- Помнишь, что рассказывала мать? - и на этих словах Гарри мгновенно вспомнил колдографии из альбома, где смеялась рыжая девочка, чуть постарше его самого, потом эта девочка превратилась в девушку, была там колдография, где она стоит в свадебном платье рядом с веселым смеющимся черноволосым парнем в очках, в котором невозможно было узнать дедулю, потом держит на руках смешного упитанного карапуза - папу, а через несколько лет - дядю Ала и тетю Лили, вот она провожает детей в Хогвартс, она с дедулей на свадьбе, когда папа женится на маме, а вот она уже совсем старенькая, улыбается ласково и глаза у нее добрые. У дедули взгляд был другим.

- Помнишь, она рассказывала, как отец победил Сам-Знаешь-Кого? Помнишь, Джеймс, раз у тебя такой затравленный вид. Так вот, мать неспроста говорила, пока жива была, что слишком легко все у отца получилось, что не бывает в жизни так.

- Она была уже в маразме, - Гарри слышит, что папа нервничает.

- Ты дурак, - тетя Лили была абсолютно спокойна. - Мать прекрасно понимала, о чем говорит. И, между прочим, наш брат первый ей поверил. Я уверена, он специально не дал отдать отца в пансион, чтобы в случае чего, он был у нас перед глазами. Много лет отец был обителью части души Сам-Знаешь-Кого. С чего все решили, что он так просто освободит насиженное место? Мать говорила, что с годами отец менялся, очень сильно и в худшую сторону. Да ты и сам это прекрасно помнишь, Джеймс. Погляди на него! В семьдесят лет он полная развалина. Он не живет, но и не умирает, ты сам говорил. А почему? Если мать была права, а она права на все сто, то тогда, в Финальной Битве, хоркрукс вышел не полностью, а, очевидно, расщепился каким-то образом, и часть осталась в отце. Не настолько большая, чтобы полностью контролировать разум и душу, но вполне достаточная для того, чтобы как червь, разъедать изнутри, высасывая жизнь. И я думаю, что отец все еще жив только благодаря тому, что этот кусок хоркрукса чувствует, что близится конец и не дает владельцу умереть. Но все равно вечность это продолжаться не может. Рано или поздно отец умрет, и то инородное, что живет в нем, умрет вместе с ним.

Гарри не знал, почему вспомнил об этом разговоре именно сейчас, сидя на кухне в мертвой тишине, в то время, когда наверху лежит дедуля. Мало ли, что говорила тетя Лили. Он не хочет думать об этом. Он остался за старшего, поэтому, если дедуля его позовет, он пойдет наверх и сделает все, что нужно. Он не даст повода маме расстраиваться из-за него. В конце концов, мама каждый день ухаживает за дедулей, умывает его, кормит, меняет белье. Неужели он, Гарри, такой сопляк, как говорит Марк, что не сможет подойти к дедуле, взять того за руку, дать лекарство. Поговорить. Нет, он сделает все, как говорила мама, и Марк больше никогда не сможет назвать его сопляком. Потому что Гарри остался один с дедулей и сделал, все что полагается.

Гарри взглянул на часы. Мама ушла полчаса назад. Вряд ли она вернется так быстро. Марк наверняка начнет ныть и жаловаться на больные ребра и ногу, мама будет успокаивать его, потом кормить принесенными вкусностями, потом пойдет к лечащему колдомедику и будет долго расспрашивать обо всех подробностях лечения… Она сама сказала, что вернется часа через два. А раз мама так сказала, значит, точно не раньше. Поэтому ему надо взять себя в руки и пойти посмотреть, не проснулся ли дедуля. Может, он проснулся, тогда Гарри должен дать ему лекарство, а сейчас дедуля никак не может никого дозваться и потом обязательно расскажет маме, что Гарри бросил его и не выполнил свои обязанности.

Медленно, стараясь как можно дольше тянуть время, Гарри поднялся по лестнице наверх. Вот и дверь спальни. Гарри прислушался. Ничего. Затем осторожно приоткрыл дверь. Через щелочку было видно дедулю, лежащего на кровати. Руки лежат вдоль тела, рот слегка приоткрыт. Гарри передернуло. Он не знал, спит ли дедуля, потому что тот лежал совсем неподвижно и тихо. «Не живет и не помирает», - всплыли в памяти слова папы. А вдруг дедуля умер, пока мама в больнице у Марка? Что тогда? Нет, не годится так гадать. Он должен подойти к дедуле и посмотреть. Мама же сказала, что Гарри должен следить за дедулей. Значит, надо зайти в комнату, подойти к кровати и проверить, все ли в порядке. А если дедуля проснется - дать лекарство.

Гарри проскользнул в спальню. Дедуля лежал неподвижно, словно застыл. Не было слышно дыхания, вообще ничего, только тишина была такая, что у Гарри зазвенело в ушах. Он остановился на пороге и вытянул шею, всматриваясь. Ничего. Надо доказать Марку, что он не сопляк, чтобы мама, вернувшись, похвалила его за то, что он так хорошо присматривал за дедулей. Неслышно ступая, Гарри подошел к кровати. Он знал все скрипучие половицы в этом доме и сейчас намеренно старался не наступать на них, но будто назло, пол скрипел под каждым его шагом, как бы осторожно он не ступал. В голове мелькнула предательская мысль поскорее выскочить за дверь, но Гарри тут же отмел ее. Еще чего не хватало! Чего ему боятся, ведь это дедуля, ничего больше.