Полная тьма

Дедуля, как велели называть его родители, жил с ними четвертый год. Когда дядя Ал привез его, то папа подозвал Гарри, которому тогда было семь, и сказал: «Ну-ка, поздоровайся с дедулей. Мы назвали тебя в его честь. Иди, обними дедулю». А Гарри испугался, и потом Марк дразнил его «щенком». Но Гарри и сейчас хорошо помнил, как испытал совершенно иррациональный ужас, который неожиданно накатил волной, смывая все остальные чувства, не оставляя ничего, кроме сжатого горла, когда впервые увидел дедулю. Точнее, это был не первый раз, просто последний раз они виделись, когда ездили к дяде Алу на Рождество, Гарри тогда было три года, и он ничего не запомнил. А когда дедулю привезли к ним домой, и накануне папа раздраженно говорил маме, думая, что их никто не слышит: «Чертов Альбус! Мы же договаривались, а сейчас он выкидывает фокусы и сплавляет старика нам! А у нас двое детей, между прочим!», и Гарри увидел это немощное старческое тело, обвислую морщинистую кожу и глаза, подернутые какой-то мутной пленкой, то отчетливо понял, что не хочет, чтобы дедуля жил с ними, пусть и не мог этого желания объяснить.

Вечером мама объяснила Марку и Гарри, что дедушка уже старенький, он болеет, за ним нужен уход, и они должны быть послушны, вежливы и помогать, если дедуля что-то попросит. И скоро Гарри понял, что дедуля и вправду очень болен, потому что за все эти четыре года он ни разу не вставал с кровати, куда его положили, и Гарри знал, что мама каждый день, когда папа уходит на работу, смазывает дедулю специальным зельем, чтобы не было пролежней. В первое время папа вечерами относил дедулю на руках в ванную и там мама купала его, но потом дедуля так обрюзг и расплылся, что мама просто обтирала каждый день это рыхлое уродливое тело влажной губкой.

В самом начале совместной жизни с дедулей папа предлагал пользоваться Очищающими чарами и Мобиликорпусом, но колдомедик, наблюдавший дедулю, посоветовал ограничить применение магии, чтобы не нанести вред больному старику. « Ваш отец почувствует Вашу любовь и заботу, когда Вы будете прикасаться к нему, и это может улучшить его состояние», - сказал колдомедик. И год папа носил дедулю на руках в ванную, а потом сказал маме: «Он ужасно располнел. Не знаю, что с ним такое творится. Он сейчас на той же диете, что и когда жил у Ала. В любом случае, я больше не в состоянии носить по дому эту тушу. Ничего не случиться, если ты будешь обмывать его в кровати, раз уж заклинаниями пользоваться нельзя. Отцу так будет даже лучше. Для него ежедневные походы в ванную были настоящим стрессом. И для всех нас тоже».

И мама стала мыть дедулю прямо в спальне, и Гарри, даже из-за закрытых дверей, слышал его глухое ворчание и какие-то нечленораздельные, но чрезвычайно неприятные звуки. Дедуля почти не разговаривал, чаще всего пребывая в каком-то забытьи, и когда мама ухаживала за ним, из его горла вылетало какое-то резкое, противное карканье. Гарри точно не знал, понимает ли дедуля, что происходит вокруг. Иногда он становился почти нормальным, то есть, начинал звать папу, а когда в спальню заходила мама, требовал позвать отца и на объяснения, что отец сейчас на работе, начинал ужасно ругаться. Но это случалось с ним все реже и реже, и обычно он тихо лежал в своей спальне с полуприкрытыми глазами, пребывая в каком-то своем мире, иногда вздыхая или пытаясь ворочаться. Пытаясь, потому что с годами он стал слишком немощным и слишком грузным, чтобы повернуться в кровати без маминой помощи.

Гарри с Марком никогда не заходили к дедуле, благо, папа больше этого не требовал. Гарри казалось омерзительной мысль о том, что его могут заставить обнять или поцеловать дедулю. Он вообще не хотел подходить к этому неповоротливому телу на кровати, смотреть в это лицо с мутными глазами, восковой кожей, губами, которые сейчас похожи на нитку и когда дедуля открывает беззубый рот, кажется, будто на лице образовывается уродливая черная дыра. Гарри было стыдно за такие мысли, ведь это его родной дедуля, он должен любить и уважать его, он герой войны, так говорила мама, но он ничего не мог с собой поделать. Узнал бы Марк, засмеял бы. Ну и пусть. Он просто не будет заходить в комнату к дедуле, мама всегда дома, тем более, скоро он уедет отсюда в Хогвартс, а когда вернется, возможно, дедули уже здесь не будет. И вот теперь сбывался его самый страшный кошмар, то, чего он боялся больше всего и о чем запретил себе даже думать: он оставался дома один. Оставался с дедулей.

Мама, уже одетая, стояла у камина и давала Гарри последние инструкции: