Полночь

— Это библиотека, — сказал он, указывая на застекленные шкафы по обе стороны камина, сложенного из черного мрамора. — Здесь я вас ненадолго оставлю, — добавил он с немного смущенным видом. — Я должен подняться наверх.

Прежде чем уйти, он раскрыл свой зонтик и поставил его на ковер перед камином, попросив Элизабет присмотреть за ним. Потом в задумчивости прошелся взад-вперед по комнате, там поправил, подвинув пальцем, висевшую косо картину, тут переложил одну из книг, которые лежали на столе, наконец озабоченно буркнул что-то себе под нос и вышел.

Оставшись одна, Элизабет сняла пальто и аккуратно повесила его на спинку стула, а сама села в кресло, имевшее форму раковины и еще хранившее тепло человеческого тела: кто-то недавно сидел в нем; на ковре у кресла она увидела большой клубок серой шерсти, а когда наклонилась, чтобы поднять его, оказалось, что под креслом сидит великолепный рыжий кот, сверкая в полутьме зеленоватыми глазами. Напрасно Элизабет протягивала к нему руку и говорила «кис-кис!», кот продолжал сидеть неподвижно и не проявлял никакого дружелюбия. В конце концов Элизабет откинулась на спинку кресла и стала осматривать комнату внимательным взглядом, хотя усталость и давала о себе знать.

В целом библиотека ей понравилась, и она спросила себя, часто ли ей разрешат бывать здесь. Бордовые занавески с выцветшими от солнца краями украшали два высоких окна, между которыми стоял деревянный, покрытый черным лаком диван, довольно изящный, но обивка на нем местами глубоко провалилась — видимо, там, где было удобнее всего сидеть. Все это приметили зоркие глаза молодой девушки, хотя они уже начали смыкаться после двухчасовой поездки в вагоне третьего класса. Однако Элизабет не хотела, чтобы господин Аньель застал ее спящей, когда вернется в библиотеку. Поэтому она выпрямилась в кресле и продолжила изучение комнаты, где находилась, как будто должна была представить кому-то ее подробное описание. И сразу же ее поразило, что самые обыкновенные предметы принимали здесь какой-то неопределенный и странный вид: возникало ощущение, будто секунду назад кто-то взял да и переставил каждый из них на другое место. Благодаря этому первому впечатлению, выразить которое было почти невозможно, царившая в библиотеке тишина также стала казаться девушке какой-то особенной. Как ни прислушивалась Элизабет, ничего не было слышно, кроме негромкого потрескивания горевших коротким пламенем поленьев да стука дождя по ставням. Весь дом, можно сказать, затаил дыхание.

Девушка встала, чтобы рассмотреть две большие японские вазы, стоявшие на камине; в одной из них красовался букет из пушистых от пыли павлиньих перьев; в другой торчали ярко раскрашенный веер и длинная трубка из покрытого черным лаком дерева и металла, похожая на флейту, однако издававшая довольно неприятный запах холодной гари. На камине лежала еще книга немецких стихов; когда Элизабет принялась листать ее, из страниц выпали несколько засушенных цветков и стебелек травы, служивший закладкой, девушка подобрала и то, и другое.

Ей стало скучно. После ухода господина Аньеля прошло не менее четверти часа. Чтобы чем-то заняться, Элизабет попробовала открыть хоть какой-нибудь шкаф, но, как видно, кто-то предусмотрел возможное проявление любопытства с ее стороны: ключей в замках не было, а дверцы не подавались; внутренние занавески цвета спелой вишни не позволяли даже увидеть, что там внутри. Она снова села в кресло у камина. Как почти вся мебель в библиотеке, это кресло выдавало если не бедность, то, во всяком случае, стесненность в средствах, что странным образом сочеталось с тягой к роскоши. Кресло было обтянуто дорогим фиолетовым шелком, усыпанным желтыми звездами, но роскошная ткань на подлокотниках прохудилась, а брошенная с нарочитой небрежностью в глубину кресла желто-аметистовая парчовая подушка не полностью прикрывала красное чернильное пятно. В детстве Элизабет любила придумывать для себя разные истории по поводу, например, найденного в щели пола гвоздя или обнаруженной под комодом пуговицы; и теперь она стала сочинять историю этого чернильного пятна, представила себе огорчение виновника прискорбного события в тот момент, когда это случилось, вообразила сцену, которая за этим последовала: сначала были слезы, затем кому-то пришла в голову удачная мысль прикрыть пятно парчовой подушкой, сшитой из какой-нибудь старой ризы… Девушка положила подушку на прежнее место.