Полночь

Когда прошло первое волнение оттого, что я погрузился в глубь веков, оставаясь на том же самом месте, я посмотрел под ноги и увидел маленький пруд, в черной воде которого отражалась луна. Вокруг шелестели под ветром кроны больших деревьев, и я слушал этот хорошо знакомый мне шум с удивлением. Мне казалось, что так много веков тому назад все было по-иному. Взял горсть земли и понюхал, затем сорвал пучок мяты, чтобы вдохнуть ее аромат. Когда немного успокоился, обошел пруд и углубился в лес, шел не спеша, так как желал убедиться, что я один и никто не идет за мной по пятам — у меня возникла тревожная мысль, до той поры не приходившая мне в голову, мысль о том, что мы никогда не знаем наверняка, что творится у нас за спиной. Мне стало казаться, что ветки хрустят не только под моими ногами, и, чтобы разрешить свои сомнения, я повернул обратно, но не увидел никого.

Вернувшись на прежнее место, я решил обойти дом, держась близко к стенам. Несомненно, дом существовал только в моей памяти или, если угодно, в моем воображении. Да и в самом деле: что такое воображение, как не память о том, что еще не произошло? И вот я шел вдоль стен Фонфруада, как если бы они действительно возвышались рядом со мной, прошлое, настоящее и будущее перемешались в моем сознании настолько, что, когда я щупал воздух, мне казалось, будто я трогаю ладонью прохладную и шершавую поверхность камня. Какое утешение на безлюдье! Большой дом как будто защищал меня, прикрывал, словно крылом, своей тенью.

Я прошел под окнами, которые выходят на север. Справа от меня под холодным ветром зябко дрожала поверхность пруда. Слева — плотная и зловещая стена кустов, в которой тут и там вспыхивали металлические блики от лунного света, но у стен призрачного дома ни один кустик не преграждал мне путь. Я шел и шел, ведомый уже не страхом, а любопытством. Думаю, даже бежал бегом, так мне хотелось побыстрей добраться до двери. Дойдя до выступа, образованного башней, я поднял глаза на конек крыши, и на какой-то миг мне показалось, будто я там что-то вижу. Посмотрел повнимательней и подумал, что ошибся, но нет — дело было в том, что дом был и не вполне виден, и не вполне скрыт от взора. Он неярко сиял, словно окутанный туманом хрустальный дворец. И полупрозрачные стены его позволяли видеть комнаты и коридоры в глубине дома, даже угадывались стройные силуэты грабов и ясеней за противоположной стеной.

Я был до крайности удивлен и поначалу подумал, уж не заколдовал ли меня какой-нибудь волшебник, потому что трудно было поверить своим глазам. «Чтобы узнать все наверняка, — подумал я, — достаточно проникнуть в дом, который одновременно существует и не существует. Трогая стену рукой, я встречаю лишь иллюзорное сопротивление: рука свободно проходит сквозь нее, и я не опасаюсь, что рука застрянет. Я собственными глазами вижу, если это мне не кажется, камни, окна, шиферную крышу и дымовые трубы, но как-то неотчетливо, будто очертания их смазаны в результате какого-то происшествия. Все равно поищем дверь». Дверь я нашел на обычном месте и открыл ее, хотя сердце мое сильно билось.

— Бог ты мой! — вполголоса воскликнула Корнелия.

— На пороге меня обуяло сомнение. Друзья мои, в подобных случаях сомневаться опасно. Тот, кто хочет шагнуть в пустоту, сначала должен убедиться, что он не верит в существование этой пустоты. Но как бы там ни было, я остановился на пороге волшебного дома и видел у своих ног тот самый пруд, ибо дом возвышался как раз над его черной поверхностью, в которой отражалась одна лишь луна. Разум подсказывал мне, что, сделав шаг вперед, я могу утонуть. Тем не менее, друзья мои, я продолжал держаться за ручку двери. И тут я обнаружил странное явление: всякий раз как я начинал прислушиваться к голосу разума, ручка двери будто испарялась из моих пальцев, но как только я начинал верить, что действительно держусь за ручку, она вновь появлялась. После недолгого колебания я зажмурился и решительно шагнул за порог дома.

С каким восторгом я почувствовал под ногами каменный пол прихожей! Да, я ступал по твердому. Безбоязненно шел от двери к двери и обратно, и голова у меня была легкая, как после бокала крепкого вина. Если до той минуты я никак не мог поверить, что дом существует на самом деле, а не только в моем воображении, то теперь я считал подобное сомнение нелепым и из молодечества топнул каблуком по камню, через который мой взгляд уже не проникал, потому что все в доме стало непрозрачным: полы, стены и потолки.