Полночь / Midnight

— Мисс Прайс, не подадите полотенце? — слышу я, как только собираюсь уходить, разворачиваясь к нему спиной.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Он слышал, как я вчера…

Видит, как я здесь…

Стягиваю с вешалки полотенце и подхожу к душевой кабинке, опустив голову. Замечаю, как стекло отъезжает в сторону и ощущаю, как влажные пальцы касаются моей руки.

Полотенце исчезает из моей ладони, и я тут же выхожу из ванной, так и не поднимая головы.

Это уже слишком!

Это уже перебор!

— Джейд? — шёпот где-то сзади. Я вздрагиваю, как только мужские руки накрывают мою талию. Хочу убрать их, отмахнуться, как от надоедливой мухи, но всё, что я делаю — это замираю и прислушиваюсь к его дыханию.

Мужские ладони плавно сходятся на моём животе и медленно притягивают к своему хозяину. Я чувствую спиной его горячую и влажную грудь и начинаю глубоко дышать.

Слишком жарко, слишком влажно.

Слишком.

— Хочешь я помогу тебе? — хрип: низкий и манящий.

— Поможешь? — почти обрывками.

Кажется, моё сердце сейчас выскочит из груди.

— Да, немного, — каждое слово, как ножом по коже. — Просто расслабься.

Просто расслабься.

Просто забудь.

Просто.

— Ах, — сорвалось с моих губ, как только его пальцы коснулись пульсирующего места.

— Блять, — рык прямо на ухо. — Ты такая мокрая.

Неправильно. Всё это неправильно, Джейд. Во всех грёбаных смыслах.

Его правая ладонь всё ещё внизу, а левая поднимается чуть выше и обхватывает мою грудь. Сжимая, массируя, нащупывая набухший сосок.

Голова самопроизвольно откидывается назад, как только он начинает тереться своей выпуклостью о мою ягодицу. Я вижу его щёку, опущенные веки, бисеринки воды, скатывающиеся с влажных после душа волос.

Правая ладонь покидает пульсирующее место, скатывая платье в гармошку, а затем, задрав его до живота, возвращается туда, где уже невыносимо больно от нетерпения.

Проникает под кружевную ткань чёрных трусиков и…

— Ёбан…блять, Джейд.

Открывает свои голодные глаза, смотрит прямо на мои губы и входит. Сначала одним пальцем, затем двумя, растягивая изнутри.

Мои ноги дрожат, а дыхание обрывистое.

Два шага вперёд, и я упираюсь ладонями о стену. Он хватает меня за бёдра и расставляет мои ноги чуть шире, задирая тем самым платье ещё выше.

— Твою мать…какая же ты сзади, — восхищённо.

Я поворачиваю голову чуть влево и вижу наше отражение в зеркале. Вижу своё покрасневшее лицо, вижу его ладони на моих ягодицах. Правой рукой он проводит по мокрому месту, закрывая глаза, а я не могу отвести взгляда от его лица.

Что мы делаем?

Что Я делаю?!

Опять входит. Холодно, неудобно…больно.

В голове словно вихрем пролетают воспоминания. Постель: мои руки сжимают чужие. Серые глаза. Он надо мной, он дышит мне в губы. Толчок, наглый, не спрашивающий разрешения.

Боль.

— Нет, стой.

Не слышит и входит дальше.

— Остановись! — хватаю его за плечи и пытаюсь оттолкнуть.

Кровь. Много крови. И много боли.

Много сожаления и ненависти к себе, за то, что позволила, за то, что была такой дурочкой.

Идиотка-Прайс.

— Нет, — срывается с моих губ.

Почти криком. Почти мольбой.

Уэльс тут же отстраняется, глядя в мои напуганные, укутанные пеленой ужаса глаза. Мои руки дрожат так же, как и ноги. Сердце выпрыгивает из груди, а к глазам подступают слезы.

Я не буду плакать перед ним. Я не позволю себе этого.

Опускаю подол платья и, схватив сумочку с кресла, выбегаю в коридор, направляясь к лифту.

Мне нужна минута, может две.

Может вечность.

Глава 7.

— Желаете чего-нибудь выпить? — голос стюардессы вырывает меня из пузыря размышлений, и я отрицательно качаю головой.

Взгляд мимолётно падает на напряжённого Остина, который даже не соизволил посмотреть на девушку с кувшином сока. Затем я снова возвращаюсь к окну.

Третий час нашей поездки проходит в полной тишине, и впервые меня это совсем не напрягает.

Мне есть, о чём подумать, ему есть, на что позлиться.

Хотя, я не уверена, злится ли он. Мне вообще тяжело понять его реакцию на всё то, что произошло ранее.

Если четыре часа назад он был возбуждён, а затем обеспокоен, найдя меня на лестнице у отеля, то сейчас он полностью погружён в себя, а его лицо не выражает ни одной эмоции.

Должно быть, он думает, что я ненормальная.

Потому что, как объяснить моё поведение?

В один момент я прижимаюсь к его телу, а во второй выбегаю из номера, лишь потому, что голову посетили не самые лучшие воспоминания.

Неужели так будет каждый раз, когда какой-либо мужчина захочет ко мне прикоснуться? Кажется, только сейчас я поняла причину, по которой у меня нет парня уже шесть лет.

Отвратительно.

Я даже не знаю, как сейчас себя вести рядом с ним. Мне стыдно, ужасно стыдно за то, что произошло в номере. О чём я вообще думала?!

А думала ли?

О да, Джейд, когда он прижимал тебя к себе, а потом подтолкнул к стене, расставив твои ноги, стоило подумать, не так ли?

Идиотка.

Идиотка-Прайс.

Бред. Всё это кажется чёртовым сном, потому что Остин Уэльс никогда бы не посмотрел в мою сторону, никогда бы не заговорил со мной, а уж тем более, не позволил бы себе прикоснуться ко мне.

Ещё один взгляд в его сторону, но всё его внимание обращено на сиденье впереди него. Он словно не замечает меня.