Полночь мира (=Пепел Сколена)

  - Так и есть, - усмехнулся следователь. Своего имени Морресту он так и не сказал. Злобного колдунства опасается? - В таком случае интересно бы узнать, кому адресованы обнаруженные в архиве записи на незнакомом языке.

  Моррест ахнул. Он уже и забыл о конспектах, которые неосторожно засунул на полку с фолиантами. А ведь в архиве по-прежнему хозяйничает Эленбейн. Чего ему стоило написать донос, а к нему приложить... И ведь не докажешь ничего, не докажешь! "Если выберусь отсюда, я ему такое устрою..."

  - Я слушаю, - поторопил следователь.

  - Господин следователь, бумаги действительно были. Они написаны на моем родном языке, и в них содержатся выписки из документов архива. Поскольку в некоторых из этих выписок могут содержаться секретные материалы, я не счел нужным выносить их из архива.

  - На каком языке сделаны эти записи?

  "Кто может проверить, они тут все неграмотные"...

  - На кетадринском, конечно, - ответил Моррест. И тут же пожалел.

  - Мы вначале тоже так думали. Нашли купца из Тэзары Кетадринской, он немного умеет читать и писать. Он показал, что кетадрины не имели письменности до имперского завоевания, а потом стали писать на своем языке, используя сколенские буквы. В доказательство купец предъявил грамоту, объем которой не позволял подделать ее быстро. Кстати, может, его стоит привести сюда, раз он твой земляк? Так на каком языке ты писал, Ирлифов сын?! - брызжа слюной, вдруг заорал следователь. И кивнул своим людям: - Девку отвязать, а этого на ее место, и все как обычно.

  - Нет, погодите, погодите! - воскликнул Моррест, поняв, что его сейчас начнут разделывать, как ту девчонку. - Я скажу, я все скажу! Я не Моррест ван Вейфель...

  - А, так тебя в дополнение ко всему, - хохотнул следователь, - можно обвинить в убийстве настоящего летописца, самозванстве и наверняка в поклонении Ирлифу. За все вместе светит костер. Ну, и что будем делать? Еще сказочку расскажем?

  - Это не сказка... Я... - Хотя сам понимал глупость рассказанной истории, Моррест не мог остановиться. Жуткие клещи маячили перед глазами. - Я не убивал его. Я вообще не знаю, как там оказался.

  - На галере, посреди зимнего моря, оказаться - это не в кабак зайти, - задумчиво произнес следователь. - Не мог ли ты влезть в нее в Хайодре, а потом убить настоящего Морреста и скинуть за борт? И отправиться в Алкриф с заданием, скажем, убить Амори?

  - У меня была возможность, и почему-то я его не убил, - напомнил Моррест.

  - Возможно, вы раскаялись и отказались от замысла, предав заказчиков. Это серьезное смягчающее обстоятельство, особенно если назовете хозяев. Или - что вероятнее - решили, что от добра добра не ищут, и заняли место убитого.

  - Чтобы занять его место и не попасться, я должен был обладать его знаниями. Никто не стал бы делать из убийцы ученого ради одного дела. Если я убийца, как вы это объясните?

  - Не скажи, если дело того стоит... Я знаю убийства, которые готовили десятилетиями. Для одного, скажем, дочь рабыни-шлюхи вырастили в жреческой семье, и ведь жрецу заткнули рот золотом. Но в целом - верно. Если бы я был на месте ваших... ммм... нанимателей, я приказал бы вам метнуть нож еще на первом приеме, а самому немедленно уколоться отравленной иглой. Поверьте, любой другой способ убийства мы сможем предотвратить. Но любой убийца может не решиться или предать. Нужна страховка, чтобы в этом случае убить и короля, и предателя. Ее не было, и это странно. А капитан галеры не заметил в Морресте... ничего странного?

  - Если бы заметил, я бы оказался за бортом в зимнем море... или попал бы в Алкриф в кандалах.

  - Второе вероятнее. Странная неосведомленность. А Эленбейн? Уж он-то должен был опознать, оба в Старом Энгольде при Империи учились.

  - Я понял! - факты наконец выстроились в стройную шеренгу, и странные обстоятельства появления в этом мире наконец обрели смысл. - Можно вопрос?

  - Вопросы тут задаю я, - видимо, эта фраза известна следакам всех времен, народов и миров. - Но давай, если будет что-то интересное, бить не буду.

  - Скажите, в Алкрифе есть придворный алхимик, и в каких он отношениях с Эленбейном?

  - Да, есть, он же и алхимик, и астролог, и маг, и лекарь. Отношения очень неплохие - они друг другу дорожку не перебегают. Это как-то связано с Моррестом?

  - А то, - от возбуждения лже-Моррест забыл обо всем. - Ведь кто меньше всего был заинтересован в мо... появлении Морреста при дворе? А если бы этот... настоящий кетадрин был убит обычным способом, подумали бы на Эленбейна, и сейчас тут сидел бы он. Но если летописец помрет как бы обычным способом, или, того лучше, сойдет с ума, кто подумает на хрониста?

  "Моррест" посмотрел на следователя. Сейчас обычной непроницаемой маски не было - мозг человека, всю жизнь расследовавшего государственные преступления, обдумывал новую версию, прикидывал степень вероятности и возможные нестыковки. И чем дальше, тем больше следаку она нравилась.

  - Хочешь сказать, он попросил алхимика, чтобы тот сделал какую-то отраву, даже не убивающую, а сводящую с ума. А алхимик и согласился?

  - Да.

  - Только ему-то это зачем? Ведь могут подумать и на него...